Антон Орлов - Сказки Долгой Земли (сборник)

В полутемном зале ожидания никого не было, слабо ощущалась звериная вонь. Арка вывела в пронизывающий стену коридор: все решетки подняты, створки раскрыты, а вонь постепенно усиливается и снаружи, на залитом солнцем перроне, сперва становится невыносимой, но к ней скоро привыкаешь. Не нравится – не езди, и тогда каботажные путешествия обойдутся тебе в несколько раз дороже.

Зверопоезд вытянулся вдоль платформы. С той стороны, где находилась голова, доносились хлюпающие звуки: зверюга жадно всасывала питательную бурду из лохани, которую спустили на цепях в траншею вокзальные рабочие. Шкура гигантского червя пестрела коричневыми, лиловыми, болотно-зелеными, пурпурными пятнами, по ее выпуклостям и трещинам сновали рачки-симбионты. Люди, две с лишним тысячи лет назад колонизовавшие Долгую Землю, тоже вписались в роль симбионтов: они зверюгу кормят и поят, а та их катает в своем чреве – самая дешевая и безопасная разновидность местного транспорта.

На перроне продавали газированную воду и пиво, коробочки с мятными леденцами, ароматизированные салфетки. Туристы фотографировались на фоне зверопоезда, трогали его бока, на ощупь напоминавшие теплый шершавый камень.

Залмана усадили в сегмент-вагон первого класса. Полумрак и вонь, пол устлан толстыми стегаными тюфяками, повсюду раскиданы подушки. Свет сочится сквозь щели в шкуре, которые то расширяются, то сужаются, из-за чего полумрак колышется, словно взбаламученная вода.

Зазвенел гонг, и в вагон сквозь длинную вертикальную щель полезли друг за другом остальные пассажиры. Каждый старался устроиться поудобней, со всех сторон обложившись подушками, которых в вагоне первого класса хватало с избытком, а вещи складывали в багажные ящики и тоже подпирали подушками.

Второй гонг, а затем и третий. Заскрипела лебедка: опустевшую лохань поднимали на цепях. Рывок, скольжение световых бликов, тряска и качка – зверюга ринулась по удобной заболоченной траншее к следующей станции, за следующей кормежкой.

Напротив Залмана уселась смуглая молодая женщина в нарядной кофточке с пятнами пота подмышками и плиссированных шароварах. Двое ее детей затеяли возню, потом младший свернулся калачиком и уснул, а старшему женщина сунула в руки «Мой родной мир» – учебник для начальной школы. Мальчик со скучающим видом листал книжку, полутемный вагон трясло, в дальнем конце оживленно переговаривалась большая компания туристов, по лицам, подушкам и ящикам с багажом прыгали солнечные блики. Залман сам не заметил, как задремал, а проснулся в липком поту, с застрявшим в горле рыданием. Его повторяющийся кошмар – как обычно, когда случается уснуть в духоте, каждый раз одно и то же.

…В этом астматическом кошмаре он бежал по каким-то нескончаемым темным коридорам, или, скорее, катакомбам, напоминающим вагоны зверопоезда, и воздух там был едкий, враждебный, отравленный. Залман дышал через мокрую повязку, прикрывающую рот и нос. Он там был не один, на руках у него лежала женщина, и надо было поскорее донести ее до выхода, пока она не умерла. Кажется, молодая. Нижняя часть лица тоже прикрыта мокрой тряпкой, глаза больные, воспаленные. Волосы заплетены в косу, длинную и толстую, как канат – она свисала и путалась у Залмана в ногах, пока не догадался намотать ее на руку.

– Залман, не бросай меня здесь…

Он не отвечает, бережет дыхание. Возникает представление о другой девушке, которая бойко рассуждает о том, что ОНИ вовсе не обязаны всех подряд выручать. Эти самые ОНИ могли бы спасти Залмана и умирающую женщину, но ИМ нет до них никакого дела.

Женщина хрипит, потом затихает, мертвые белки закатившихся глаз просвечивают сквозь длинные загнутые ресницы. Пошатываясь, едва не врезаясь в стены, Залман бежит дальше с трупом на руках – она ведь просила не бросать ее здесь! Он сильный, он доберется до выхода раньше, чем свалится замертво, а после сделает то, чего ОНИ не хотят, то единственное, чего ОНИ боятся…

В этом сновидении Залман испытывал какие-то неописуемые эмоции, рвущие душу в клочья – как на пыльной тянгайской улочке, когда он совершил убийство. Хоть бы раз приснилось, что он успел вынести женщину на свежий воздух, что все закончилось хорошо… Нет ведь, кошмар повторялся в неизменном виде. Залман чувствовал себя виноватым и никому о нем не рассказывал.

Несколько станций он проспал. Если не считать шумной группы туристов, в вагоне никого не осталось. Женщина с мальчиками тоже вышла, среди подушек валялась забытая книжка «Мой родной мир». Залман взял и начал листать, чтобы поскорее забыть о мучительном сне.

Всем известные картинки с цветными кружочками, которые то находятся на некотором расстоянии друг от друга, то соприкасаются – схематическое изображение параллельных Земель.

Долгая Земля была колонизована жителями Земли Изначальной 66 долгих лет тому назад. В одном долгом году 32 года по староземному счету, каждый сезон – зима, весна, лето, осень – длится 8 лет.

Большую часть территории Долгой Земли занимает Лес, либо же лесоморя с мангровыми зарослями (несколько цветных фотографий довольно плохого качества). Многие растения и животные, обитающие в Лесу, не имеют аналогов на Земле Изначальной. За все это время Лес был исследован, по самым оптимистическим заключениям, процентов на пять, не больше.

Для обитания и хозяйственной деятельности людей пригодны только острова – участки суши, со всех сторон окруженные Лесом, до появления на Долгой Земле человека почти лишенные растительности, за исключением травяного покрова, но впоследствии успешно освоенные флорой и фауной, завезенными с Земли Изначальной. Есть четыре острова-гиганта, каждый из которых окружен множеством средних и мелких островов – Кордея, Лаконода, Сансельба, Магаран. Архипелаги находятся на значительном расстоянии друг от друга, связь между ними обеспечивает Трансматериковая компания (картинка с караваном-автоколонной).

На Земле Изначальной есть множество сложных электронных приборов, а на Долгой Земле все это не работает, но технический потенциал у нас высокий – машины, заводы, шахты, электростанции, телефон и телеграф, кинематограф – потому что упорство и трудолюбие человека способны решить любые проблемы (на фотографиях станки, доменные печи, еще какие-то промышленные сооружения, а также улица с трамваем, вывеской «Кинотеатр» и телефонной будкой).

Начиная с последней трети весны, в течение всего лета и вплоть до середины осени люди занимаются земледелием и снимают один урожай за другим. Часть продуктов отправляется на зимние склады, чтобы подвергнуться там особой долговременной консервации с применением магии, без этих запасов у нас не было бы возможности пережить холодную половину года (цветные снимки полей, плодовых деревьев, красивых композиций из овощей, фруктов и колосьев).