Галина Романова - Собачья работа

— С каких это пор, — я стиснула кулаки, чтобы хоть немного усмирить чувства, — у вас столько денег?

— Это не ваша забота. Вы — наемник. Вы получите свою плату и уедете, не задавая лишних вопросов.

— Например, с чего это вдруг вы распоряжаетесь чужим замком, чужим состоянием и чужими жизнями как своими собственными? У вас появилось право так поступать, милсдарь рыцарь? Не рановато ли называть себя князем?

Это был удар ниже пояса. И Тодор его принял.

— Агнесса, иди к себе! — прошипел он.

— Не пойду, — топнула ногой девочка.

— Пойдешь или тебя понесут! — взъярился рыцарь, делая шаг вниз.

— Никуда я с тобой не пойду! — завопила девчушка, пытаясь спрятаться между мной и Коршуном. — Я тебя не люблю!

— Мне на это наплевать, — холодно парировал Тодор.

Он здорово обнаглел и переменился, чувствуя, что близок к цели. Как все удачно складывалось! Витолд устранен, маленькая Агнешка помолвлена с ним. Осталось потерпеть немного до ее расцвета, осуществить брак и — готово! Хаш-Пустополь, новый знатный род, властители целого княжества! Нет, еще оставался и упомянутый пан Матиуш, но за последние две недели княжеский родственник как-то сдулся, отошел в тень. Сдается, Хаши нашли, чем заткнуть ему рот. Что они посулили? Деньги? Земли? Родословную? Куш должен был быть достаточно большим, чтобы последний Пустополь не стоял у них на пути.

— Вижу, вы только рады аресту князя Витолда, — сказала я. — Увидел бы он сейчас, каков его друг на самом деле!..

— Вы ничего не понимаете! — воскликнул в ответ Тодор. — Витко и я — мы неразлучны с раннего детства! Сколько себя помню, мы были вместе как два брата! Он моему отцу как сын! Князь Доброуш совсем им не интересовался, пока Витко не исполнилось четырнадцати лет! Он жил с нами, в нашей семье, ел наш хлеб… Он мне как брат! Мы вместе получали рыцарские шпоры…

— И вы считаете, что поступили по-рыцарски, выдав брата «орлам»?

Это подал голос Коршун, и рыцарь развернулся к нему, сжав кулаки.

— Не вам это говорить! Они хотя бы обещали его не убивать! Но что я мог поделать, если зверь вырвался на свободу? Я не мог контролировать оборотня! Да, я прекрасно отдавал и отдаю себе отчет в том, что это на самом деле Витолд, мой друг, но… как быть с чудовищем, в которого он превратился?

Тодор говорил почти искренне, во всяком случае, так казалось. И что-то мешало бросить в лицо обвинение в краже артефакта.

Ночью я никак не могла уснуть. Ворочалась на внезапно ставшей жесткой и неудобной постели, часто просто лежала, глядя в темноту. Тонкий серпик нарождающейся луны заглядывал в окно. В конце концов, не выдержав, встала, кое-как допрыгала на одной ноге до подоконника (лень было пристегивать протез), села, распахнула створку окна и подставила лицо ночной прохладе.

Где-то вдалеке выли волки. То, что это не собаки, было очевидно. Домашние псы так выть не могут. Только в голосах диких зверей и звучат такая ярость, тоска и жажда жизни. Стая, только-только обретшая вожака и потерявшая его за один день, оплакивала потерю. В моих жилах не было ни капли волчьей крови, но сейчас я внезапно почувствовала, что тоже хочу завыть.

Волкопсам натужным перебрехом отзывались дворовые и охотничьи псы с княжеской псарни. Но стоило лесным зверям взвыть чуть громче, как они стыдливо замолкали. Где уж им! Это как… как… как Тодору Хашу стать князем!

Самое паршивое, что я не могла просто так бросить ему в лицо обвинение. Даже если призову в свидетели ту монастырскую служку, доказать ничего нельзя. Ну приезжал он в монастырь. Ну молился в соборе перед статуей Богини-Матери. Но ведь это не запрещено! И где доказательство, что он в тот момент украл артефакт? Есть те, кто видел, как он запускает руку в тайник? Никого нет! И потом — мало предъявить обвинение. Надо еще и вернуть украденную вещь. А как это сделать, если она уничтожена? Сотворить новую? Интересно, кто это сможет осуществить?

Стоп! Знаю кто! Скорее бы дождаться утра!

Странный тихий звук снаружи заставил меня спрыгнуть с подоконника и обругать себя за то, что не подумала пристегнуть протез. За дверью кто-то был. Кто-то крался по коридору мимо моей двери, и под ногой случайно скрипнула половица. А, была не была! Держась за стену, помогая себе руками, кое-как доскакала до постели, быстро пристегнула деревяшку, вооружилась. Вот теперь я готова, господа наемные убийцы! Что же вы медлите на пороге? Прошу вас! А, ладно, мы не гордые, сами выйдем!

Дверь тихонько отворилась. Но за нею стоял совсем не тот человек.

— И что это вы там распрыгались, как белка? — поинтересовался он.

— А чего это вы тут крадетесь? — прошипела я.

— Уж не для того, чтобы прикончить одну не в меру любопытную девицу, — тихо ответил Коршун. — Орден дал мне задание, и я намерен его выполнить.

— В чем дело? — Его тон не оставлял сомнений в том, что речь идет о действительно важной вещи.

— Магическая связь, — помолчав, со вздохом признался он. — Черные связывались с заказчиком из замка с помощью колдовства. Это не запрещено законом, и почти в каждом приличном замке есть один-два предмета, которые обладают волшебными свойствами.

Я вспомнила ту древнюю старуху, которая перед смертью обучила своему ремеслу юную княжну Любану. Теперь я догадывалась, что это была одна из тех четырех «волчиц» — княжон-оборотней. Она, как и ее ученица, отказалась иметь семью и детей ради того, чтобы стать хранительницей рода. Вот интересно, к ней тоже сватался один из предков Тодора Хаша или нет? Теперь уже никто не узнает.

— Такой предмет есть и в этом замке, его надо уничтожить.

— Почему? — Магия и волшебство меня привлекали, как всякого человека, вообще лишенного колдовских сил. Это как прикосновение к сказке.

— Из-за «орлов». Здесь, в этом замке, столкнулись интересы двух орденов. Белый Орел и Черный Ястреб всегда были на ножах. После войны, когда король особым указом даровал «ястребам» амнистию, любая мелочь может все испортить.

— Выживание ордена — приоритетно, — вспомнила я его собственные слова.

— Выживание ордена приоритетно, — кивнул Коршун. — Я должен уничтожить свидетельство того, что у Ястребиного Гнезда существовала связь с обитателями замка.

Я снова почувствовала себя на поле боя. И даже не особенно удивилась или растерялась, потому что знала, на чьей стороне воюю.

Разговаривая, мы прошли дальше по коридору, но мой спутник внезапно сделал знак молчать и зашагал впереди, так тщательно выбирая, куда поставить ногу, что захотелось повернуть обратно. Не от глупого страха, а потому, что точно знала — моя деревяшка будет громко стучать по полу, выдавая наше присутствие.

На счастье, в этом крыле большинство комнат пустовало. В покоях князя никто не жил уже две недели. Мою комнату мы только что прошли. Еще три предназначались для гостей и дальней родни, но их обитатели давно уже покинули замок. Правда, в противоположном конце коридора занял несколько комнат Тодор Хаш, но мы двигались в другую сторону, и был неплохой шанс остаться незамеченными.