Сергей Лейченко - На крыльях свободы

Одевшись, Гарри направился к входной двери. Он не намеревался изобретать велосипед, а лишь воспользоваться комплексом зарядки из школьной программы, включающим пробежку и несколько упражнений. У входа его внимание привлекла утренняя почта: на коврике лежали очередная дурацкая открытка от сестры дяди Вернона Мардж, коричневый конверт, в нем, судя по всему, лежал счет, и письмо, которое и приковало его взгляд, потому что адрес был написан изумрудно-зелеными чуть светящимися в утреннем полумраке чернилами. Оно оказалось для него.

Мальчик поднял его и начал внимательно рассматривать, чувствуя, как у него внутри все напряглось и задрожало от переполнивших его противоречивых чувств. Он не знал, то ли ему плакать от счастья, то ли посмеяться над чьим-то розыгрышем. До этого дня он не получил ни единой строчки. Да и кто мог ему написать? У него не было друзей, у него не было других родственников. Его даже выписали из школьной библиотеки, из которой ему могло бы прийти по почте грубое послание с требованием немедленно вернуть книги (оказалось, что школьными правилами запрещено выдавать литературу ученикам на лето без какого-то там разрешения, которое ему, разумеется, не дали). Однако сейчас он держал в руках письмо, и на нем стояло не только его имя, но и адрес. Так что сомнений, что письмо адресовано именно ему, не было.

"Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей" -- вот что было написано на конверте. Последнее уточнение особенно вызывало недоумение и раздражало. Обижаться на правду, значит зря тратить свое время - так он считал и старался применять это на практике, правда, не всегда получалось.

Чуть дрогнувшей рукой Гарри перевернул конверт и увидел, что он запечатан пурпурной восковой печатью, украшенной гербом, на гербе были изображены лев, орел, барсук и змея, а в середине -- большая буква "X".

Вздохнув с сожалением, отнес письмо в каморку и припрятал его. Как бы ни разбирало его любопытство, он не собирался менять намеченных планов и отправился на тренировку: Гарри Поттер на своем опыте знал, как часто различные обстоятельства пытаются нарушить планы, и как непросто потом бывает вернуть необходимый настрой.

Возвращаясь с короткой разминки - на большее его не хватило, все-таки это был первый раз - он с досадой подумал, что не учел еще один неприятный момент, связанный с возросшей физической нагрузкой: теперь ему придется есть больше кулинарных "излишеств", приготовленных лично "дорогой тетушкой" Петуньей персонально для него.

Приняв душ, переодевшись и захватив все необходимое, а именно книги и письмо, он тихо проскользнул через чердак на крышу. Теперь можно было удовлетворить свой интерес, что Гарри и сделал, открыв письмо. Из него выпало два листка, мальчик, разумеется, первым делом схватил самый выделяющийся и начал жадно его читать: "ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА "ХОГВАРТС"... ...ждем вашу сову не позднее 31 июля...". Помотав головой, он, нахмурившись, еще раз внимательно изучил письмо, потом быстро просмотрел второй листок и задумался. Все это по первому впечатлению походило на чью-то дурацкую шутку, но... с другой стороны... он вдруг отчетливо вспомнил, как под воздействием сильных эмоций на его глазах исчезло стекло в террариуме, выросли волосы за пару мгновений, и самое главное - свое невероятное первое посещение этой крыши. И еще Поттер заметил, что после того, как он открыл конверт, надпись, ранее выделявшаяся своим ярко-зеленым окрасом, поблекла, потеряла свои краски, превратившись в обычный текст.

Это все больше походило на правду, и он готов был с радостью принять тот факт, что у него есть некие сверхспособности: ткните пальцем в того, кто ни о чем подобном не мечтал ни разу в жизни. Боясь разочароваться, он сдержал разошедшийся полет фантазии.

Его очень смущало это письмо, точнее не оно само, а отсутствие какой-либо информативности в нем. По сути, там была только одна знаковая фраза про сову, понятая им как "ждем ваш ответ не позднее 31 июля". Но кроме названия школы не было никаких зацепок, куда следует отправить обратное письмо. Не говоря уже об упомянутой "сове" - на взгляд мальчика она там была нужна как машине второй руль. Нет, очевидно, если бы письмо доставила ему сова, он бы еще понял. Но где найти ему выше названную птицу и главное, как заставить ее отнести письмо туда, не зная куда - он решительно не представлял.

Немного переведя дух, Гарри уразумел, что не в его силах, что-либо предпринять, а раз так, то можно заняться любимым делом, и он потянулся за книжкой.

На следующий день спортивный костюм и крыша остались невостребованными, потому что шел дождь, и, наверное, только поэтому ему пришла идея насчет того, чем можно занять себя. Приоткрыв дверь своего чулана, чтобы было немного света, и вооружившись ножницами в одной руке и осколком зеркала в другой, Гарри Поттер решился на эксперимент. В качестве подопытного выступала прядь волос, закрывающая шрам. Несомненно, не грех отрезать и любую другую прядь, но тут была ставка на то, что возникнет сильное чувство, настоятельно требующее скрыть неприятный ему шрам.

Гарри, в конце концов, отважился на это действо - все-таки это любимая прядь тети Петуньи, на которую она никогда не поднимала руку, а, напротив, холила и лелеяла, и если что-то пойдет не так, его могут и запереть тут на недельку другую. Но возможная выгода стоила того риска, и он, более не колеблясь, смахнул ножницами локон.

Мальчик уставился на свое отражение, и, как и следовало ожидать, никаких изменений не происходило, теперь следует как-то вызвать сильные эмоции на основе неприятия к шраму. Не то что бы Поттер его ненавидел, однако, рубец сильно напоминал клеймо, что безумно раздражало. Раньше это особенно злило и бесило его, выводило из себя... со временем эти чувства значительно притупились. В настоящий момент от него требовалось вспомнить те ощущения и по возможности проконтролировать их.

Сконцентрировав внимание на изображении, Гарри попытался сосредоточиться на воспоминаниях, связанных со шрамом: вот одноклассники показывают на него пальцем, прохожие задерживают взгляд, лицо тети Петуньи, гневно смотрящей на рубец. Ничего не происходило - эмоции не появлялись, Гарри оставался спокойным как удав. Впрочем, это было не удивительно, ведь он столько раз внутренне переживал эти моменты, что разучился реагировать на них. Подход следовало изменить: не извлекать из головы то, что было, а нафантазировать новую ситуацию, и, вполне вероятно, у него получится правильно отреагировать на придуманные обстоятельства.

Промучившись часа два и чего только не на представляв о себе, Гарри сдался - те сильные эмоции зарождались под влиянием момента, то есть внезапно, что сложно достичь при таком систематическом подходе. Что ж, у него есть еще идея - прямо сейчас он пойдет по людным местам без бейсболки. И тут мальчик почувствовал охватывающее его смущение, ярко представив себя в магазине, в центре толпы. Как бы то ни было, возникающие нужные эмоции смылись волной радости от осознания достижения хоть какого-то результата. Гарри задумался над тем, как его последняя мысль отличалась от всего того, чем он занимался до этого. Выходило то, что тут важен не размах воображения, а четкое желание, настрой, а главное готовность действовать и реагировать согласно этой фантазии.