Александр Ладейщиков - Кот баюн и чудь белоглазая

— Что прикажешь?

— Вели бабам шить красные прапора. Выдели сотню — и немедленно седлай коней. Хорошо, хорошо… утром седлай. Сейчас же обеспечь порядок в этих Помпеях, я буду говорить Слово. Пригони телегу, покрой её ковром. Вызови ко мне бояр. Сколько осталось — двое? Пусть идут со своими родами. Да, разбей всех людей на три части — охрана, подготовка ополчения, строительство города. Всё ясно? По мере возвращения в Белозерск, пусть гонцы вливаются в подготовку войска. Всё.

Коттин, переодевшись в боярский кафтан золотого шитья, с мечом, сияющим за плечом, выглядел совсем неплохо. Даже, несмотря на отсутствие головного убора — шапка пирожком канула бесследно. Коттин пытался нашарить её в мешке, но не нашёл. Погорелого народу со слободскими собралось достаточно. Коттин глубоко вздохнул, задержал дыхание и крикнул в толпу:

— Поздравляю Вас, господа белозерцы с двумя праздниками!

Толпа сначала долго молчала, огорошенная, затем недовольно зашумела, заворчала — люди лишились не только домов, но и родных, близких.

— Что за праздники? Разор и пожар? — наконец крикнул кто-то из местных, несмотря на обилие в толпе чёрных кафтанов.

— Объясняю! И не говорите, что не слышали! Первый праздник — мы вымели из города измену. Каюсь — сами привели — но сами избавились. Теперь будем строить княжество с чистой доски. Вот вам Аминта — с ним тридцать стрельцов — они будут руководить строительством нового города. Главным над ними будет законно избранный боярин Скальд — человек древних кровей, из близких товарищей покинувшего нас князя.

— Где строить будем? Это место больно нечисто! Измена и кровь!

— Кто там кричит? Ты? — обращаясь к молодому парню в крестьянской рубахе. — Эй, оставьте его! Парень дело говорит! Есть мнение, что новый город будем строить на той стороне Шексны, на берегу Белого Озера. Отсюда вёрст девяносто.

Народ зашумел, но кричать никто не решился — чёрные кафтаны поглядывали внимательно.

— Собирайте скарб, готовьте телеги. Коней на переезд выделит дружина, сама же пойдёт пешая. Берите всё добро, что не сгорело, весь металл, что найдёте, всё оружие, струганные доски и цельный кругляк — сходу переправы строить. Времени двое суток.

— На сборы? — кто-то крикнул в толпе и скрылся.

— На переход! — рявкнул Коттин. — Утром двинемся! Детей, кур и кошек — в телеги, за коров, овец, свиней — в ответе подростки! Собаки сами прибегут! Леса густые, смотрите волков!

— Батюшка, только ли волков? — забилась в ужасе какая-то молодая баба.

— А вот это уже второй праздник, — весело заорал бывший Кот. — Все оборотни сгорели в Словенске. До одного! Кстати — сгорел и сам Словенск.

Толпа, открыв рты, уставилась на странного боярина.

— Словенск — чего? Сгорел? Весь? — тут и там зашептались люди.

— Весь, весь — вместе с торгом и царём Горохом. Уцелел только торжок на другом берегу. Более того — варяги и дружина русов с Великим конунгом Рюриком ушла на Готланд, а драккары Аскольда — на Кыев. Отсюда, имеется мысль — срочно выступить чудским ополчением, которое мы соберём через два месяца, к заморозкам, и прибрать к рукам Словенский торг и торговые пути в греки. Другого момента не будет.

— Война, значит, батюшка? Да как же мы без князя? — завыли, было, бабы, но Коттин опять заорал:

— В каждую крестьянскую семью в течение трёх лет будет подарена лошадь! В каждый городской дом — слуга и служанка. Каждому ополченцу выдадим серебряную ногату. Десятке, что первой войдёт в словенские укрепления — ромейские золотые монеты!

— Ура! Слава боярину Коттину! — сначала робко, а потом всё громче закричали в толпе.

— Нас сейчас здесь трое законных бояр! Пока управимся. Как самый старый и опытный руководитель — командовать буду я! Есть другие мнения?

Сотня Аминты красиво сверкнула саблями и громогласно провозгласила:

— Нет, боярин Коттин!

— Подобно нашим древним предкам я бы мог наградить себя титулом царя, но не буду — ибо скромен. Называйте меня просто — Первый. Как военный руководитель я приказываю: это место сравнять с землёй и посыпать солью. Бывшую княгиню, что со своими людьми и золотом покоится под землёй — там и оставить, хоронить их невместно. Приступаем немедленно! Вперёд!

Народ, шепотом переговариваясь, поругиваясь, щёлкая орехи, потянулся во все стороны к своему скарбу, телегам, детям и скоту — готовить великий переход на новое место. Чёрные кафтаны уже тащили конфискованные мешки с солью — сыпать на место сгоревшего дворца. В опустевшие мешки собирали скобы, гвозди, чугунные осколки и болванки, медные прутья, куски плавленого олова, бронзы… Обгоревшие брёвна катали с горки в Шексну — они сбивались в плоты и плыли вниз по теченью — в южные моря…

Коттин сидел в только что срубленной избе, рядом, на лавке лежал Аминта — других помещений в новом городе не было. Заложили княжеский дворец — обозначили колышками. Из лесу везли красные сосновые стволы — для частокола, намеченного верёвками. Работа кипела, люди Аминты сбились с ног — по числу едоков отмеряли участки земли под будущие боярские хоромы. План города существовал в голове Коттина в самом общем виде. Слева от будущего дворца, под навесом кипел котёл, там будет построена поварня. Справа пополненная до приличного количества дружина возводила собственное помещение.

Перед Коттином стоял простоватый мужик — нечёсаный, в дырявых ботах — на северах лапти прижились далеко не везде. Аминта молча, кивнул — мужичок оторвал подкладку кафтана, показал секретный знак. Коттин приказал ему сесть за стол, велел принести кусок хлеба с брынзой, кувшин пива.

— Рассказывай, что там творится! — произнёс бывший Кот, когда они остались втроём

— Боярин, — произнёс пригляда, — дела обстоят так. Весь город, кроме заречья, выгорел дотла — народу погибло много, а также скота, рабов, товаров — огромное количество. Люди ночью бежали к реке, многих подавили, многие утонули. Царь Горох и все бояре погибли — сгорели во дворце… в огне.

— Говори, говори, нам это уже ведомо…

— В огне, — повторил мужичок и удивлённо посмотрел на Коттина. — Однако часть народа спаслась — у них теперь главным посадник Гостомысл. Князем-то его никак нельзя — кровь не та, а царской, или иной древней крови не осталось.

— Значит, вот они, как решили — посадника… Кого в князья пророчат?

— Пока не ясно. Гостомысл собрал вокруг себя богатейших купцов — они кричат, что пусть будет торговая республика. А князя призовут — если война или ещё что.

— Магистрат завели? В Ганзу перекинуться хотят, что ли?

— Нет, Боярин… Они на другом берегу Волхова заложили стены нового города… больше прежнего…

— Словенск воскрес?