Ольга Егер - Черствое сердце (СИ)

— Спокойно ночи! — раздалось обиженным голосом жениха.

— Да, и тебе! — вздохнула я, укрывая племянника.

— Спи, вемочка! — услышала я от него, и воспользовалась советом — закрыла глаза и погрузилась в сон. Он не был кошмаром. Потому что его не было. В голове поселился туман. Белый, пушистый, теплый. И одиночество в нем меня совершенно не пугало. В дальнейшем Вова сколько раз не пытался остаться у меня с ночевкой, Маринка, как угадывала — приводила племянника. А увидев его, жених резко менял планы и отправлялся спать домой. Пельмень гаденько усмехался, и мне казалось, что один мелкий ведьмак подвергает жесткому террору мою личную жизнь…

Два подозрительных типа — прозрачный и мелкий — вскоре решили пообщаться повторно. Наверное, не запомнили данный адрес. Они поймали меня, при входе в гробницу… то есть, в студию, из которой новости читают. Оговорка вполне логична, если вспомнить, какие двери отделяют эту маленькую темную и холодную комнатку от реального мира — дубовые, двойные и главное, оббитые мягкой тканью для звукоизоляции.

— Эй ты, ведьма! — окликнули из темноты и у меня с пальцев позорно сорвались молнии, чуть не прибившие незваных гостей. По карлику я все-таки попала, чем жутко его рассердила. Он тут же отомстил — саданул мне по коленке. Я запрыгала на одной ноге, забыв о страхе.

— Что вам нужно от меня, а?

— В общем, так! — деловито начал мелкий садист. Его напарник — существо совершенно мне не понятное, прозрачное и невесомое — угрожающе помалкивал, раскачиваясь в воздухе. — Были мы в тех местах. Не понравилось! Давай нам нормальный адресок, и мы пойдем! А не то…

— Чего вы от меня хотите? Какой адрес?

— Слушай, не тупи! Ты старший страж? — уточнил карлик, я кивнула. — Ну, так давай, вещай нам! Времени не так много осталось!

Хотите верьте, хотите — нет, но в голове внезапно мелькнул клочек странной картинки и язык сам озвучил:

— Что ищешь, то найдешь, коль к дереву прильнешь. Спеши скорее же туда, где песнь свою поет листва!

Незваные гости вытаращились на меня. Переглянулись и исчезли. Я выдохнула. Дух поэта меня покинул, и я смогла вернуться на свое рабочее место. Правда, еще полдня четверостишиями разговаривала. Видимо, вселившийся в меня дух не слишком далеко ушел. А вот, когда настал час покидать нагретое режиссерское кресло, то я с ужасом увидела, что на улице мою вдохновенную персону поджидают трое.

— Три девицы под окном… Писалися кипятком… — гаденько прокомментировал во мне поэт.

— Опа! — поприветствовала меня первая Мария, проигнорировав мой рифмованный шедевр. — Значит, нам к тебе!

— Это ты у нас глашатай артефакта? — уточнила другая Мария, высокая. И сузила глазоньки, чтобы внимательнее меня рассмотреть. Бейдж, что ли, с надписью искала, подтверждающий звание.

— С удовольствием вас расстрою: ни о каком глашатае не слыхивала! — фыркнула я.

— А мы сейчас проверим! — хихикнула пышная Мария. — Мы пришли к тебе с приветом!..

— Вы скорее за советом! — тут же выдала я, нащупав очередную рифму. — Вас послать куда?.. Сейчас! Дружно скинувшись на квас, к море-океану отправляйтеся тот час. Угостите даром славным вы того, кого зовут Игнатом.

— Ну, спасибо! — хихикнула, запомнив информацию высокая.

— А рифмоплет из тебя никакой! — показала язык пышногрудая, и танцующей походкой направилась за подругами, которые уже размышляли, где им купить квас и какая маршрутка едет к ближайшему морю. А я стояла и не могла понять, что происходит. Обидевшись на собственный болтливый язык, топнула ногой, выругала этого подселенца-поэта, и буркнула:

— Да что же за фигня?

— Даст ответ тебе Судья! — высказался Михаил, и протянул мне шлем.

Ничего не оставалось, как ехать к хвостатому.

— Ну, ззззабыл! — оправдывался змей, пытаясь скрыться от меня в глубине своей пещеры.

— Что значит забыл? Я тут стихами направо налево изъясняюсь, все от меня чего-то хотят, а ты забыл сказать, что назначил меня глашатаем, какого-то там артефакта???

— Имей уважжжжжение! — забился в угол Судья. — Не "какого-то", а конкретного. Артефакт Савелия имеет силу исполнять любые желания. Его хозззяин надежно спрятал сссвое творение, чтобы не всякий мог им воссспользоваться. Вещица меняет форму вот уже сотни лет. И всякий раз в определенный сссезон, объявляется турнир. Желающие приходят к глашатаю, который дает им подсказки об артефакте и связанных ссссс ним существахххх. Тебе выпала честь….

— Быть компасом для жадных психов? — не унималась я, топала ногами и охотилась на хвост змея. — Да они меня чуть до нервного срыва не довели!

— Так тебе и надо! — брякнул ангел, наблюдавший за сценой психоза ведьмы. — Хоть кто-то способен тебе отплатить той же монетой!

Я таки поймала хвост змея, вцепилась в него и укусила — ну, ничего умнее не придумала. Ущерб нанесла только собственным зубам. Судья хохотал так, что здание над нами затряслось.

— Ценю твою непоссссредссственность! — прокомментировал он и позволил мне развалиться на хвосте, как на диване.

— Ладно, — успокоилась я. — Что нужно делать?

— Давать подсказки! — влез в разговор Михаил. — И наблюдать за честным прохождением турнира.

— Артефакт получит только оссссобый человек, — сказал змей. — Доссстойный!

— Да… — задумалась я. — Не повезло ему! Что если остальные, не достойные, попробуют отобрать приз?

— Вот для этого и нужны стражники. — Пояснил ангел.

— Ссследить будете и охранять! — добавил Судья.

— Почему так много проблем именно сейчас? — стукнулась лбом об чешуйчатый матрас я, подняла голову и скосила глаза на прилипшую здоровенную чешуйку. Михаил умер от смеха.

— Ужас! Ты линяешь! — скривилась я, а ангел отлепил чешую от моего лба.

— Год этот тяжелый! — ответил на заданный ранее риторический вопрос Михаил. — Високосный. В такие годы нечисть с ума сходить начинает! Ты вон тоже немного двинулась мозгами!

— Я не… — хотела возмутиться, а потом разревелась. — Это такой груз!!!

Все, что пряталось внутри, вышло наружу водопадом крокодильих слез. Дальше события развивались в традициях лучших женских истерик: слезы в три ручья, сопли — в два потока, вой в децибелах. При этом я заслюнявила платок, протянутый ангелом, и весь хвост Судьи, брезгливо, но терпеливо наблюдавшего за приступом самобичевания. Увенчала тему проблем, самая животрепещущая — о знаках.

— Слушайте, а у меня точно печать эта есть, такой, как у него? — наблюдатели кивнули, я основательно впала в истерику и под шумок выдернула еще несколько чешуек из змеиного хвоста, гадая в "Любит — не любит". — А может так быть, что связь есть, а любви нет? — перестала хныкать я, и уставилась на мудрых. — То есть, чтоб один любил, а второй — бесчувственная скотина?