Ольга Егер - Черствое сердце (СИ)

— Да, — удивился Вова. Заподозрил ложь, но не стал акцентировать на ней внимание и отпустил меня.

С первого дня возвращения вампира моя жизнь превратилась в комок противоречивых чувств. Мучило то, что кому-то из парней придется сделать больно. Впрочем, и мне тоже будет не сладко, когда доведется произнести: "Прости, но ты — не герой моего романа". Ну, или что-то подобное, но упрощенное.

Поход от дома жениха до родной квартиры получился в стиле Маяковского: Ночь. Улица. Фонарь… и три ведьмы-истерички, догнавшие меня с намерением мстить долго и безжалостно. Начали с банального — испортили мои любимые мокасины, расплавив подошву.

— Ха-ха-ха, три раза! Ничего умнее не придумали? А просто сказать "Привет!", слабо? — злилась я. — Или языки поотсыхали…

Дальше — немая сцена. В полном и физическом смысле слова "немая". Не буду описывать, что произошло, после моего замечания, так как зрелище сие не для слабонервных.

Глаза троицы округлились. Рты раскрылись. Звуков — ноль.

— Бу… Бу… — проклинала меня в меру своих возможностей высокая Мария.

— Чего, чего? — издевательски выставила ухо я…

Вот скажу я вам — зря выставила! И вообще, никогда не показывайте своим врагам особо важных органов — можете лишиться (не врагов). Как я. Меня это разозлило. Я хотела уже пальнуть каким-нибудь проклятьем в отместку. Но ведьмы подозрительно притихли. Вытаращились с диким ужасом на меня, и одновременно ткнули пальцем, намекая на что-то, притаившееся позади.

Глухое, предупредительное рычание я услышала не сразу (у меня ведь функционировало только одно ухо). Медленно, очень медленно обернулась, с ужасом понимая, что стоит позади меня ежкин пес. Думала, сознание потеряю, увидев трех особей, приветливо скалящихся и пускающих совсем нездоровые слюни. Все наши проклятья потеряли силу. Ухо вернулось, как и языки на свои места.

— У них бешенство? — неуверенно пробубнила пышная Мария, цепляясь в руку подружки.

Один, видимо, главарь монстров, двинулся ко мне, и я, с перепугу, бросила в него молнией. Попала… Чем только больше рассердила зверя. В меня полетела отравленная игла, и никакой магический щит не смог даже притормозить ее движение.

— У них стрелы! — восхитилась и ужаснулась высокая Мария, уже драпая в сторону ближайшего дерева. — Прячемся!

— Совершенно с вами согласна! — на ходу успела пробубнить я, взяв с набега препятствие в виде кустов в мой рост. А ежкины псы уже хватали нас за пятки…

Прошло минут десять. Я крепко прижималась к стволу каштана, обхватив его как родного жениха в порыве страсти: и руками, и ногами. Щека приобретала четкие отпечатки коры. Внизу водили хороводы ежкины псы, а я вспоминала сколько раз за два года, чувствовала себя редкой древесной ведьмой, обитающей на территории Украины. Хотя не будем врать. Наша популяция росла — на соседнем дереве весели две Марии, и одна — на моем, на ветке выше.

— И чего они от нас хотят? — не могла сидеть молча пышная Мария, поэтому сначала декламировала вслух детские стихи, а потом анекдоты (я была права — она действительно в прошлом была преподавателем младших классов). Сейчас, от делать нечего, она задавала глупые вопросы и болтала ножкой вблизи от скалящейся морды монстра, чтобы лишний раз его позлить.

— Костей твоих хотят! — испортила ей настроение я, и ведьма чуть не ухнула вниз с насеста.

— С чего ты взяла? — разозлилась Машка (никуда она теперь не денется от прозвища).

— А разве нет? Думаешь, они хотят, чтоб им за ушком почесали?

Все покосились на зверюг. Ежкины псы не просто оскалились, будто понимали нашу речь, но еще и намекнули, мол, полностью согласны с высказыванием — из пастей потекли длинные голодные слюни, предвкушающие "поглаживание". Все конечности, включая ноги Марии, были убраны подальше.

— Да я не об этом! — не унималась Машка. — Почему думаешь, что им нужны ее кости? А не твои, к примеру?

— А я не вкусная! — съязвила я, и с земли донеслось опровержение, в виде гавканья и поскуливания.

— Ай! — раздалось с соседнего дерева. — Меня кусать не обязательно, я тебе итак скажу, что я тоже не вкусная!

Пышная перебралась по ветке ближе к подруге.

— А я думаю, что они охотятся на тебя, — заявила предводительница блондинок. — Ты всегда в центре всех неприятностей. Твои родные и близкие с завидной частотой попадают на стол хирургов или больничные койки. Может, стоит задуматься над этим?

— Хочешь сказать, что я…

— Да! Ты приносишь им несчастья!

— Еще пара слов, и я тебе принесу! Полетишь вниз подбитой ласточкой. Думаю, от такого деликатеса они не откажутся. Сколько в тебе килограмм?

И пока она размышляла над поставленным мною вопросом, я поджала губы и всерьез прониклась сказанным ею. Первым в голове возник образ моего вампира, с которого и началась история Дины Вербной. Ведьмовство и прочее пришло после его укуса. А если бы мы не встретились? Проснулась бы во мне ведьма тогда?

— Ты что взяла мой пояс? — прервали мои размышления, а заодно и гробовую тишину, возмущенные вопли с соседнего дерева.

— Да, взяла. Ты же мои туфли схватила!.. — в противовес выдала факт воровства пышная Мария.

— Девочки! — хотела урезонить их пионервожатая крошечного отряда ведьм, но — без толку. Склочницы не просто ссорились, а еще и толкались: одна срывала со второй пояс, та же в отместку тянула подругу за ногу норовя сдернуть свои любимые туфли. В итоге — пышная полетела вниз, на съедение ежкиным псам. На деревьях запаниковали.

— Твою мать! — единственное, что смогла сказать в свое оправдание Машка. Рухнувшая выразилась более метко и всего одним словом. А потом заверещала, потому что монстры приготовились к позднему ужину и вонзили клыки в ноги и руки. Девушка отбивалась, орала, плакала. Подруги же сыпали заклинаниями, которые не действовали на псов — они уперто продолжали утолять голод за счет невинной девушки.

— Огня бы сейчас, — прикусила до боли губу я, вспомнив, что дикие твари боятся его света. Прицелилась, сложила пальцы пистолетиком, и два ежевидных чудовища вспыхнули, взвыли и бросились прочь. Вскоре и остальные твари предпочли слинять.

Марии робко слезли с дерева, бросились к своей подруге. Она же лежала на земле искусанная и истеричная. Рыдала в три ручья, рассматривая жуткие раны, исполосованные и истерзанные руки, ноги.

— Как ты? — озаботилась высокая Мария.

— Замечательно! — соврала пышка, и все трое пискнули от боли — их так же, как и нас связывала клятва шабаша. Спустя секунду о лжи никто и не вспомнил, потому что все принялись оплакивать хлопнувшуюся в обморок ведьму. У нее изо рта шла пена, глаза закатились, а тело дергалось в конвульсиях.