Андрей Гудков - Цепной пес империи

Я приподнялся над бруствером и посмотрел в сторону противника. Похоже, началась атака. Нет, просто перерыв в артобстреле.

— Всем лежать! — рявкнул я.

Я поморщился от резкой боли. На моем щите разорвалось сразу три снаряда. Останавливать снаряды — это вам не каменные шары из катапульт отбивать. Всей моей силы едва хватало, чтобы прикрыть небольшой участок фронта.

— Связист! — хрипло крикнул я.

— Здесь, сэр!

— Связь с Астрой!

Никогда не понимал любви военных к позывным. Я понимаю шифровать телеграммы, их ведь могут перехватить. Шифровать планы, чтобы не попали к врагу. Но кто может подслушать переговоры между двумя аппаратами, связанными одним проводом?

— Астра, Астра, я Фиалка, на связь. — Связист оторвал голову от полевого телефона и доложил: — Астра на связи.

— Огонь по подножию холма!

— Астра, огонь по квадрату восемнадцать! Координаты цели…

От постоянной необходимости перекрикивать грохот от разрывов снарядов мы все уже охрипли.

У подножия холма, там, где скрывалась вражеская батарея, взметнулись вверх столбы дыма и снега.

— Первый недолет — двести! — закричал я связисту. — Второй перелет — сто, остальные — накрыли!

Следующий залп был точнее. Вражеская батарея замолчала. Надолго ли?

С гортанными криками мятежники поднялись в атаку. Это был просто сброд бродяг и наемников. Неумение воевать они компенсировали своей животной яростью и жестокостью.

— Огонь! — скомандовали сержанты и младшие офицеры.

Ополченцы поднялись из окопов и открыли недружную, но частую стрельбу. Вскоре к ним присоединились пулеметы.

Мятежники поспешно залегли и открыли ответный огонь. Несколько ополченцев упали ранеными или убитыми. Перестрелка продолжалась минут десять, после чего противник отступил.

В течение всего дня мятежники проверяли подобными атаками прочность линии фронта. Не знаю, к каким выводам пришли они, а я результатами проверки был недоволен. Даже от небольших атак наши бойцы несли большие потери. Нападавшие, конечно, разменивали трех своих за одного нашего, но они могли себе это позволить.

Впрочем, это была только первая линия защиты, и проходила она в десяти километрах от города. Мы перекрыли самую удобную дорогу к городу. Линия защиты была построена наспех, только чтобы хоть немного сдержать противника и вымотать его на подступах к городу. Вторая линия все еще строилась в километре от города.

Я почти добежал до следующей траншеи, когда над плечом просвистела пуля. Снайпер. Да и пули у него не простые, они прошли сквозь два моих щита, как будто их и не было. Я прыгнул в окоп и быстро отправил по обратному адресу хитрое заклинание.

На этом участке фронта было затишье. Солдаты радовались ему и теперь прижимались друг к другу над небольшими костерками.

— Приготовиться к бою! — приказал я. — Артиллерию на позиции.

Мои приказы быстро выполнили. Я поднялся на батарею полевых орудий и укрылся за бруствером. Мелкокалиберные пушки стреляли только прямой наводкой и поэтому стояли почти у первой линии окопов. На батарее присутствовал штатный волшебник. Я быстро проверил его щиты и закрыл несколько брешей.

— Сейчас начнется атака, без приказа не стрелять, — предупредил я.

Об атаке мне доложили вызванные из своего мира сильфы. Они сообщили, что в тылу противника собираются несколько сильных отрядов конницы и пехоты.

Место для удара было выбрано удачно. Из-за неудачного рельефа наша оборона здесь слаба. А глубокий овраг со стороны противника позволяет ему почти беспрепятственно подбираться к нашим позициям. Но именно поэтому здесь не ополченцы, а рота опытных солдат, усиленная батареей полевой артиллерии.

Атаку противника я сначала почувствовал. Несколько волшебников впереди создали довольно мощный щит. Разумно.

Конница противника вылетела из оврага. Отряд на ходу рассыпался и полноценной кавалерийской лавой понесся прямо на наши окопы. Многие всадники на полном скаку открыли огонь.

Я сосредоточился и ударил по щиту противника. Волшебники не ожидали удара мага и не сумели справиться со мной.

— Огонь!

— Открыть огонь! — подхватили мой приказ сержанты и офицеры, передавая его по цепочке.

Дружные залпы солдат положили первые ряды кочевников, но остальных это не испугало. Пулеметы начали косить нападавших, но те, подбадривая себя воинственными воплями, неслись дальше.

Я прибегнул к испытанному еще на севере способу. Волна страха. Все лошади противника разом смертельно испугались того, что их ждало впереди. И они все взбрыкнули. Многие не ожидавшие этого наездники вылетели из седел. Остальные не могли справиться с взбесившимися животными. Хорошо спланированная атака захлебнулась. Отряд смешался в одну кучу.

— Артиллерия, огонь! — приказал я.

— Орудия! По противнику-у беглым, интервал три секунды, шрапнелью! Первое о-огонь!

Снаряды разрывались прямо в толпе людей, разбрасывая во все стороны множество стальных шариков. Орудия били безостановочно, превращая людей в кашу.

Я заметил, что с нескольких кочевников сорвало их накидки. С безмерным удивлением я увидел, что это женщины. Я едва не приказал остановить огонь, но сдержался. Женщины это или нет, на войне один закон — убей, или убьют тебя.

Волшебники попытались остановить расстрел, но я им этого не дал сделать. Тогда мятежники сделали единственное, что им оставалось. Они бросились в атаку пешком. Яростно крича, они побежали навстречу неизбежной смерти. Уже не пытаясь выжить, просто желая ворваться в наши окопы и убить хоть кого-то. Чтобы по их спинам в окопы прошли другие.

Я ударил сам, посылая вперед множество воздушных лезвий, одновременно приказывая сильфам атаковать людей. В этот момент один из волшебников сумел пробить щит, прикрывавший батарею. Кинжал чистого белого пламени прорвался через несколько слоев защиты и сжег одно орудие вместе с прислугой. Двум бойцам повезло умереть сразу. А третий, истошно крича от боли, бросился бежать, весь охваченный огнем. Магическое пламя моментально сожгло его кожу. Огонь быстро потушили, но человека уже было не спасти.

Впрочем, другие солдаты на это внимания не обратили. Не с ними, и ладно. Несмотря на огромные потери, кочевники прорвались к окопам и схватились врукопашную с солдатами.

— Огонь по выходу из оврага! — приказал я артиллеристам.

Солдаты штыками и прикладами убивали кочевников, но и сами погибали от их сабель. Я достал шпагу и сам бросился врукопашную.

С криком на меня выскочила смуглая кочевница. Она рвалась к продолжавшим стрелять орудиям. А на меня посмотрела, как на досадную помеху:

— Сдохни!!!

Я отбил ее неумелый удар и выпадом проткнул грудь.