Юрий Иванович - Невменяемый колдун

Кремон надеялся, что его долго не задержат, но в тот день так и не смог вырваться в поселок. Так как оказалось, что четверо высоких должностных лиц из Эль-Митоланов приехали именно по его душу и уже не отпустили молодого колдуна на положенный отдых ни на одну минуту.

Хотя началась встреча со вполне дружеских объятий Липона Бравого и представления остальных коллег. Коллеги оказались крупными фигурами в силовых структурах королевства не только по занимаемым должностям, но и опыту, авторитету и профессиональной известности среди себе подобных. То есть выяснилось, что Липон Бравый у них чуть ли не мальчик на побегушках. Но вели себя знаменитые Эль-Митоланы открыто и дружелюбно. При этом все улыбались так, словно встретили по крайней мере родного и давно не виденного отца.

После короткого знакомства все расселись за столом в гостином зале, и началась торжественная часть. На ней Кремону вручили пурпурный орден третьей степени «За мужество и находчивость в боевой обстановке». Что уже само по себе являлось необычайной редкостью: ведь трудно заслужить такую награду в мирное время. Ордена второй и первой степеней во все времена вообще вручались лично королем. Да оно и понятно: высшие награды могли заслужить лишь маршалы или командующие мобильными группировками войск. Ну в крайнем случае командиры специальных отрядов, такие, как Липон Бравый. Но даже орден третьей степени для начинающего Эль-Митолана явился для всех полной неожиданностью. А уж для Кремона и подавно! Вдобавок его и сидящего в парадной одежде Коперрульфа наградили карманными часами самой известной в Энормии фирмы «Цоссо». Досталось и Хлеби Избавляющему. Теперь он был удивленным обладателем почетного банта «Лучший наставник». И носить это украшение вменялось на шляпе во всех торжественных случаях.

После сугубо официальной части перешли к рабочему обсуждению прошедших событий. Вновь прибывшие потребовали осветить во всех деталях процесс уничтожения троих колдунов-отщепенцев в синих мантиях, долго обсуждали и осматривали литанру со всех сторон, изучали, как она заряжается и пускает розовый луч на выбранную цель. А потом всем подали лошадей, и группа отправилась в несчастную долину на новые показательные испытания. Кремона попросили продемонстрировать тот способ, которым он направлял и взрывал заряды на расстоянии. Затем все колдуны повторяли в точности действия ученика – учились пользоваться мощным оружием без литанры. Да оно и понятно: пока в Энормии лишь одна литанра, придется пользоваться «методом Кремона», как сразу окрестили использование зарядов с помощью зажигательного клубочка. Хоть такой способ и был жутко медлительный и малоприцельный на больших расстояниях. Напоследок гости от души настрелялись из литанры и только после этого решили вернуться в замок.

Глядя на сгущающиеся сумерки, Кремон подумал с некоторой грустью: «А ведь день для меня пропал! Ну что им стоило приехать с визитом, к примеру, завтра? И оторвать меня от бессмысленных и отупляющих тренировок. Может, удастся хоть с ужина незаметно сбежать. Еще вполне успею на танцы в поселок…»

Но его ожиданиям не суждено было сбыться. Гости перешли к обсуждению насущных проблем королевства и весьма недвусмысленно дали понять, что молодой колдун просто обязан принимать в решении этих проблем самое непосредственное участие. Да и те сведения, которыми они поделились, действительно считались весьма секретными. Даже среди Эль-Митоланов о них знала лишь небольшая часть особо проверенных.

Такое доверие весьма льстило самолюбию Кремона. Вот только грусть никуда не уходила, а мыслями он очень часто возвращался к упущенной возможности натанцеваться сегодня от души. А то и не только натанцеваться…

Его отпустили спать лишь в полночь. Как и дворецкого. Сами гости в сопровождении хозяина замка и Давида Сонного отправились в подвальные лаборатории. Вот уж собрались любители поэкспериментировать! Или у них групповая бессонница?

Как бы там ни было, но еще в предрассветной темени Коперрульф бодрым и веселым голосом уже подгонял грустного Кремона по высоким травам среди холмов. Сам дворецкий, как обычно в последнее время, сидел на коне и не обременял себя даже ношением второго хоста. Зато молодой колдун был нагружен больше чем гужевой похас.

Потом «Истукон»… Потом вызывающие содрогание одним только своим видом котлы и прилипшие к ним лопатки… И масса информации со стороны наставника, которую надо было запоминать дословно… Опять «Истукон»… Опять марш-бросок…

Последующие дни отличались от предыдущих лишь возрастанием физических нагрузок, увеличением пройденных бегом расстояний, повышающейся липкостью черной смолы и возрастающим водопадом теоретических знаний огромной части тайн мироздания. Стабильной в занятиях оставалась лишь скорость вращения полумеханического тренажера, потому как быстрей он крутиться не мог, и мелькание оружия на все том же ненавистном «Истуконе», потому что больше лезвий на него повесить было некуда. И все чаще и чаще разозленный ученик оставлял отметки своими мечами на теле бездушного тренажера именно там, где ему приказывали.

Да еще оставались малая толика, оторванная непосредственно от обеда, и выделенный час позже для общения с боларами. Там тоже наметилась некая тенденция к стабильному увеличению взаимопонимания. Мало того, теперь Спин со своей командой два раза в день соглашался проводить занятия с Давидом Сонным, чему последний радовался прямо несказанно.

Конечно, были и другие мелочи, которые помогали немного развеяться и отдохнуть хотя бы душой от изнурительных занятий и отупляющих тренировок. Одним таким событием стало ожидание всеми обитателями замка момента, когда все смогут посмотреть на истинное лицо девушки-сиротки. На вторую ночь после выходного Мальвике сняли бинты с ее многострадального носа, и все горели желанием посмотреть на дело рук таинственного хирурга. Но тетушка Анна вышла к завтраку одна и сказала, что ее воспитанница уже поела. А появляться за общим столом не хочет из-за того, что все части лица, которые раньше были скрыты бинтами, оказались черными, синими и желтыми от синяков. И девушке рекомендовались лечебные мази для восстановления нормального цвета лица.

К обеду Мальвика появилась за столом, но все лицо теперь скрывалось под почти непрозрачной вуалью, сквозь которую выпирали наружу, как и прежде, смешные очки-бинокли. Но в композиции с вуалью они уже смотрелись не так несуразно, скорей даже импозантно и таинственно. Шляпку с таким прикрытием для лица девушке подобрала домоправительница, страшно гордящаяся своей сообразительностью.