Галина Гончарова - Домашняя работа.

Все складывалось замечательно. И Эрик пообещал себе честно отслужить за добро. Когда вдруг…

От лица женщины внезапно отхлынула кровь. Она побелела, как молоко — и тяжело осела на землю. Эрик едва успел подхватить ее — и стоял дурак — дураком, не представляя, что делать дальше.

От нее пахло травами. И она была такой…

Графиня Лилиан Иртон…

Какая же она… красивая?

Выручил Лейс Антрел, который подхватил графиню с другой стороны.

— Ее сиятельство была ранена, рана еще не зажила. Ее надо в замок. Вы договорились?

— Да. Ее сиятельство берет меня на службу. Я ей дам клятву на огне и крови.

Лейс чуть расслабился.

— Когда?

— Нынче же вечером.

Эту клятву вирмане старались не нарушать. Боги прогневаются. Коллизий в будущем это не исключало, но все‑таки было спокойнее. Чуть — чуть.

— Хорошо. Помогите отнести ее сиятельство в замок.

Капитан замахал рукой — и ворота начали открываться, немилосердно скрипя.

— что с графиней? — Ингрид смотрела на женщину с состраданием.

— На ее жизнь покушались. Она была серьезно ранена, — объяснил Лейс. — Ей вообще нельзя пока вставать с постели. Но…

— у меня есть травы…

— У нас тоже есть травник. Джейми!

Из ворот уже бежал молодой парнишка, придерживая рукой тяжелую сумку.

— Ну‑ка, остановитесь!

Достал из нее флакончик с нюхательными солями и поднес к носу графини. Та несколько раз вдохнула, чихнула — и приоткрыла глаза.

— я что — в обморок упала?

Лиля сначала не поняла, что происходит. Почему она на руках у какого‑то громилы? И где?

Потом память вернулась — и женщина принялась распоряжаться.

— Эрик, поставь меня на землю. Лейс, принимай пополнение. Лейф, Антрела надо слушаться…. кстати, поговори с Эриком и Лейсом и организуйте доставку раненых в замок. Джейми, ты уже понял, что у тебя будет большая практика?

Все закивали. Лиля кое‑как опустилась на ноги. Вздохнула.

— Ингрид, проводи меня до моей комнаты? Не будем отвлекать мужчин. Как сделаете, пусть Лейф зайдет, отчитается.

Ингрид закивала, подхватила Лилю под руку, принимая на себя часть ее веса, с другой стороны пристроился Джейми — и процессия поползла к воротам.

Во дворе их встретила бледная от волнения Эмма.

— госпожа…

— Эмма, это Лейф. Это — Ингрид.

Лиля невежливо тыкала пальцем. Ну да черт с ним, с этикетом.

— Помнишь, я говорила, что вирмане приедут? На лужайке там еще кучка. Ты сможешь их устроить?

— Да, ваше сиятельство. И вдвое больше устроим.

— Отлично. Тут у нас еще двадцать раненых образовалось — вот их и надо устроить. Потом зайдешь, расскажешь, что и как. Вопросы?

Вопросов не было. Эмма развернулась и пошла устраивать, на ходу отдавая приказания служанкам.

А Лиля поковыляла в свою комнату.

Что за судьба такая — в каждой бочке затычка?

В своей комнате Лиля опустилась в кресло и чуть расслабилась.

— Как вы, ваше сиятельство?

Голос Ингрид был полон сострадания.

Лиля взмахнула рукой.

— Жить буду. У вас все в порядке?

— Да, ваше сиятельство. Хотя много мы с собой привезти не смогли, но барон Авермаль обещался снарядить корабль…

Лиля вздохнула.

— Ладно. Подкинули вы мне свинью с этим Эриком.

— Ваше сиятельство…

— Мое. Вот что, Ингрид. На морском побережье строится коптильня и солеварня. Они будут на тебе. Дело в принципе, привычное…

— солеварня?

— Выпаривать соль будем. А то она дорогая. Скоро рыба на нерест пойдет?

— очень скоро.

— Вот. Рыба, птица — дело привычное. Его я на тебя и взвалю. Бери своих женщин, организовывай, если кто из деревень понадобится — тоже бери, но чтобы ни гусей, ни карасей мне не упустили…

Лиля сопроводила слова мягкой улыбкой, показывая, что шутит.

Но Ингрид была серьезна.

— Ваше сиятельство, я понимаю, вы не рассчитывали на такое количество людей…

— Да. Вас я считала. Но у Эрика еще два десятка…

— Больше.

— Больше?

Расспросить Лиля не успела. В дверь постучали.

— Войдите!

— Ваше сиятельство…

Эрик. И Лейс. Лиля закатила глаза.

— Чего надо?

Эрик смотрел спокойно.

— Ваше сиятельство, в последней добыче мы захватили несколько людей…

— Несколько?

— Мы напали на судно, а это оказался корабль работорговцев.

Лиля встрепенулась. Интересно — это те, которых ждал Эдор? Или не те?

— они шли сюда?

— нет. Полагаю, что в Авестер, Дарком или Ханганат. Там рабство официально узаконено…

— Ну да… А у нас не так официально…

Эрик пожал плечами.

— Конечно, вы их тоже можете объявить рабами или своими крестьянами. Но официально рабства у вас ведь нет…

— можно подумать, на Вирме оно есть, — съязвила Лиля.

— Немного, но есть.

Лиля чертыхнулась про себя. Расслабилась? А ты ведь должна это знать. А не расспрашивать!

— Ладно. Что вы собираетесь делать с этими людьми?

— Подарить вам, Ваше сиятельство. Там всего‑то человек двадцать…

Единственное, что смогла сказать Лиля — ТВОЮ МАТЬ!

Эрик смотрел на женщину, сидящую в высоком кресле.

Умная. Лейф не соврал. С ней можно иметь дело. Очень умная. Немного странная, это да. Не знает того, что знает каждый.

Но может быть это воспитание?

Эрик примерно представлял, как растят дочерей аристократов. Как редкостные цветы. За высокой оградой, где‑нибудь в глуши, чтобы они были невинными и трепетными. А вот знания им не обязательны. Насмотрелся в Авестере, пока охранял. Ни знаний, ни здравого смысла, разве что вышивать да глазками хлопать. И то, последнее — недостойно истинной леди.

Так что ограниченность вполне объяснима. А вот ум и ее отношение к людям — это уже сложнее. Но — приятно. А то надоело уже за несколько лет вдали от Вирмы. И косые взгляды, и высокомерный тон, как будто тебе одолжение делают. Хотя некоторых сопляков плевком перешибить можно! Но гонору! Но спеси!

Идею с рабами ему подсказал также Лейф.

Если бы Эрику удалось дойти до Вирмы — проблем не возникло бы. Там рабочие руки всегда пригодятся. А в Ативерне рабов нет. Поэтому… надо что‑то придумать. Держать в темнице? Передохнут. Убыток. Зачем тогда кормили, тащили… невыгодно!

Уговорить графиню? Интересно, на что? Мы тут немного пленных захватили, вы их рабами не подержите?

В Ативерне официально рабства нет.

Так что…

Проще всего было свалить эту заботу на чужие плечи. Что Эрик и сделал.

И наблюдал за сменой выражений на лице графини.

Удивление.

Недовольство.

Злость.

И — неподвижная каменная маска безразличия.

Интересно, что она скажет?

Лиля сказала бы многое. Но — нельзя. Нельзя. Поэтому она спросила наиболее спокойным тоном.