Максим Огнев - Пой, Менестрель!

«В быстрых оленей преврати нас, о королева, в быстрых оленей, летящих зеленой чащей».

— С тех пор появились в здешних лесах белые олени. Говорят, есть среди них олениха с золотой короной на голове.

— Драйм… — начала Гильда и осеклась на полуслове.

В кухню вбежала запыхавшаяся Плясунья:

— Плут вернулся!

Впервые Артур поднялся в трапезную. Оружейник, его дочка, Плясунья, музыканты и Плут столпились в противоположном конце комнаты, испытывая явное замешательство. Артур застыл в дверях. Свиту его составляли Драйм и Либурне. Драйм мучился сильнее всех. Все это время он был на короткой ноге с обитателями дома, а теперь ему отводилось место подле короля — пусть короля низложенного.

Артур прищуренными глазами обвел собравшихся. На губах его появилась прежняя чарующая улыбка, так что у Плясуньи забилось сердце и слезы чуть не навернулись на глаза. Даже мрачный Оружейник оттаял.

— Чудесный дом и добрые хозяева, — промолвил Артур.

В два шага пересек комнату, остановился подле стола, жестом пригласил всех садиться. Драйм поместился по правую руку, Либурне — по левую. Остальные сгрудились на противоположном конце. Артур будто и не заметил разделявшего их пространства.

— Наверное, здесь нет ни одного человека, который не пострадал бы по моей вине, — спокойно проговорил он. — Вы отплатили мне добром за зло, я этого не забуду. Сейчас, однако, надо подумать, как справиться с общим врагом — Магистром. — Артур выдержал паузу. — Сегодня вечером я должен уйти из города. Надо и вам бежать в Дарль под прикрытием королевской дружины.

«Он рассуждает так, будто дружинники уже свободны», — удивился Оружейник.

— Из города лучше выбираться порознь, — подчеркнул Артур. — Вы согласны?

Все сидевшие за столом кивнули.

— Важен совет каждого, — настаивал Артур. Поглядел на Оружейника.

— Вам идти первому, — буркнул тот, невольно вставая. — Если вас поймают, какой толк бежать остальным?

— Прямой, — мягко откликнулся Артур. — Пока я под пытками не выдал, где скрывался.

Он перевел взгляд на Флейтиста.

— Может, нам проскользнуть уже после того, как дружина будет на свободе? — спросил тот. — В суматохе это легче сделать.

— Беда в том, — объяснил Артур, — что дружинники вырвутся ночью, а на ночь ворота запирают.

— Лучше миновать ворота днем, — подал голос Плут. — Дожидаться вечера не стоит — стражники будут особо бдительны. А днем и народу побольше…

Артур на мгновение задумался, остальные ждали его решения.

— Нет, — с явным сожалением произнес он, — днем грим заметнее.

Больше никто ничего придумать не смог.

— Предлагаю, — начал Артур, — двинуться в путь на закате, за час до закрытия ворот. В это время самый большой поток народа, все торопятся вернуться домой до темноты.

Остальные молча согласились и заерзали на скамьях, придвигаясь ближе друг к другу.

Артур продолжал:

— Я пойду первым. Со мной… — Он поглядел на Драйма.

— Нельзя мне с вами, — воспротивился тот. — Мне грим не поможет, на любого навлеку беду.

Артур заметно рассердился, но сказать ничего не успел, вмешалась Плясунья:

— Артур, вы должны сделать все, чтобы спастись. Слишком многие ради этого рисковали.

Взгляд Артура остановился на ней. Странное выражение появилось в его глазах. Так радуется человек, наконец-то решив дать себе свободу.

— Как понимаю, — негромко начал он, — после нас с Драймом наибольшей опасности подвергаешься ты. Именно ты узнала Шорка.

Плясунья слушала, затаив дыхание.

— Думаю, поступлю правильно, если возьму тебя с собой.

Плясунья начала подниматься с места, всем видом выражая полную готовность.

Артур скользнул взглядом по лицам остальных:

— Вы согласны?

Оружейник покачал головой:

— Уходить надо поодиночке.

Плясунья в досаде обернулась к хозяину. Сколько можно ее опекать? На прошлой неделе ей исполнилось восемнадцать лет, она уже взрослая и вполне может о себе позаботиться.

— Уходить надо поодиночке, — настаивал Оружейник. — Если одного поймают, у другого останется возможность спастись.

Музыканты одобрительно закивали. Плясунья хотела сказать, что, если Артура поймают, ей будет уже все равно.

— В воротах обычно стоят четверо алебардщиков, — вкрадчиво начал Артур. — Прочие отдыхают в караульной. По тревоге выбегут не сразу. Предположим, девушку или меня узнают. Попробуем прорваться силой. — Он провел пальцами по рукояти меча. — Во всяком случае, я сумею задержать стражей, пока она убежит. Если же пойдет одна… — Артур закончил обворожительной улыбкой.

Новых возражений не последовало, все только уселись еще плотнее.

Либурне с музыкантами решили уходить втроем; Плут, как всегда, в одиночку. Оружейник с Гильдой могли беспрепятственно покинуть город. А вот Драйм…

— Попытаю счастья, — заявил он. — Последним.

— Нет.

Впервые за столом прозвучал голос Гильды. Артур мгновение разглядывал девушку, удивляясь, почему все с таким вниманием ждут ее слов и почему это Драйму кровь бросилась в лицо.

— Мне кажется, лучше поступить так. — Гильда изложила нехитрый план.

Оружейник сидел мрачнее тучи.

— Но это же смертельно опасно для вас с отцом! — воскликнул Драйм в отчаянии.

Подобные заявления не могли смутить Гильду. Артур взглядом и жестом пресек возражения Драйма, заключил:

— На том и порешим.

Артур поднялся из-за стола, начали вставать и остальные. И тут только заметили, что все оказались рядом; пустое пространство, разделившее их, исчезло.

Несколько часов оставалось на сборы. Оружейник с Флейтистом выкатили во двор большую телегу и осторожно сгружали в нее оружие из тайника. Бережно оборачивали полотном, укладывали на дно, забрасывали соломой.

Либурне рассовывал по мешочкам целебные травы, писал названия, морщился, бормотал что-то: мало, мало успели собрать!

Скрипачу доверили расчесывать парики и бороды, готовить клей. Он изо всех сил старался быть прилежным, но то и дело застывал, устремив взгляд в пространство, руки его опускались, а когда приходил в себя, обнаруживал, что парик лежит на полу, а стол залит клеем.

Плут спал сном праведника — много дней провел в дороге без сна и отдыха.

Плясунья сидела у зеркала, раздумывая, какой грим выбрать, — актеры Дейла и Овайля многому ее научили. Поднялась и сделала несколько шагов по комнате — странной, скользящей походкой, чуть покачивая станом, словно тростник на ветру.

Гильда задумчиво поглядела на нее, завязала в узелок бесценные кисти и краски, помедлила, размышляя, как быть. Взять с собой она могла лишь самое необходимое, Плясунье с Артуром и вовсе предстояло уходить налегке. К тому же следовало позаботиться о еде на дорогу — для всех.