Карина Демина - Невеста

Он знает ответ: все.

Не ради короны, долга и сомнительной чести именоваться правой рукой монарха, но ради человека, которого Виттар считал родным.

У него и так родни не осталось.

А Виттар знает причину, подтолкнувшую короля заняться проклятием, которого — это понимали они оба — не существовало. Зато были пятеро братьев, родившихся мертвыми или ушедшими в первые же дни после рождения. И ранняя старость предыдущего короля.

— Ты прав. Я не желаю хоронить собственных детей. Но и заставлять тебя не буду. Ты заслуживаешь той невесты, которую выберешь сам. Будь у меня сестра, я отдал бы ее тебе.

Сестра была. Ольриг. Светлокосая, ясноглазая, звонкая, как горный хрусталь. Отрада души и надежда рода, потерянная в Каменном логе. Порой и король бессилен защитить то, что дорого. Чего уж ждать от остальных?

— Оставь мне бумаги, — попросил король. — Советники любят язык цифр. Им понравится.

Скорее уж они будут возмущены и не пожелают верить, потому что вера означает признание. А кто признается в том, что сам подрубил корни собственного рода?

Но закон будет отменен. И если надо, Стальной Король издаст новый, собственной волей связав тех, кто еще свободен, с малыми домами. Вот только он понимает, что путь силы породит лишь гнев, а гнев — восстание. И снова будет война, которая уничтожит весь народ Камня и Железа.

— Не уходи пока. — Стальной Король вернулся в кресло и тихо произнес: — Боюсь, и у меня для тебя дурные вести.

Оден. Сердце екнуло и остановилось.

Нет, его нить на полотне рода истончилась до крайности, но не погасла. Брат жив. И надо верить.

— Она сдержала слово. — Пухлые пальцы сплелись, сцепились друг с другом.

Тварь туманная, бледнорожденная. Но даже Мэб не под силу нарушить клятву на Камне.

Вот только Камень понимает лишь простые клятвы.

Мэб обещала оставить мир.

И корабли один за другим уходили к Затерянным островам.

Мэб обещала дать пленным свободу.

И городские тюрьмы, замковые темницы, даже позорные клетки были открыты.

Вот только Одена в числе тех, кого принял Перевал, не оказалось.

— Там, возьми.

Свиток. Печать. Бумага твердая, а пальцы непослушны. И ровные буквы — она всегда и во всем совершенна, Королева Туманов и Грез, — не складываются в слова.

— «Склоняю голову, смиренно приветствуя старшего брата…» — Стальной Король говорил тихо. Сколько раз он прочел это послание? Много. Переплетение ее слов никогда нельзя было понять с первого раза. — «…столь милосердного, что, невзирая на распри…»

«…сохранил неразумной сестре своей жизнь и корону. Душа моя, преисполняясь благодарности, требует порадовать тебя добрыми вестями.

Сегодня на рассвете последний корабль поднимет паруса, унося несчастную королеву Мэб и детей лозы к Затерянным островам. Отныне пусты Холмы и холодны хрустальные чертоги. Но пусть не печалит сия разлука моего венценосного брата, ведь в душе своей я сохраню его светлый образ…»

Издевается. Даже побежденная, изгнанная, лишившаяся всего, издевается.

«…и смею ли надеяться я, что ты, мой король, в самом скором времени не позабудешь обо мне?

Лишь желание навеки вырезать имя Мэб на скрижалях стального сердца и воля твоя, изложенная столь ясно, что бедной королеве не остается ничего иного, кроме как исполнить ее, управляют мной.

Возрадуйся, Стальной Король! Тот, о котором ты столь долго проявлял воистину трогательную заботу, отныне свободен. Твоя отвергнутая Мэб сняла с него железные оковы и вывела к свету, оставив на попечение людей. Уповаю, что, пораженные твоим величием, как поражена была я, они проявят всяческое понимание и милосердие и в самом скором времени ты сможешь обнять своего дорогого друга.

Мысль об этом будет согревать меня в пути.

Туманных тебе дней.

— Выпей. — Король отнял бумагу, которую Виттар почти разорвал. И вместо листа сунул кубок: — Пей.

Этого приказа нельзя было ослушаться, но Виттар не чувствовал вкуса вина.

Вот и все. Четыре с половиной года торгов. Уступок. Золота, которое уходило в Холмы.

Пленников, отпущенных, чтобы продлить брату жизнь.

Королева Мэб никогда не просила невозможного, предпочитая плясать на острие клинка. Ей нравилось стравливать короля и Совет. Совет и Виттара.

Виттара и короля.

Дразнить обещаниями, которые она не собиралась сдерживать, — все это знали, но продолжали делать вид, будто верят, что уж теперь-то Оден вернется…

— Я отправил ищеек. Всех, кого мог отправить.

Сколько? Сотни две? Три? А городов на землях лозы втрое больше. И Оден мог быть в любом. Но сколько он протянет? Виттар говорил с каждым, кто вышел из Холмов, пусть даже они были слишком безумны, чтобы вести беседы. Но он должен был спросить о брате.

— Его будут искать. Я обещал награду. — Стальной Король говорил, зная, что слова его станут слабым утешением. Виттар видел.

Месяц под Холмами, чтобы утратить силы.

Два — чтобы лишиться разума.

Три — и то, что оставалось от пленного, милосерднее было убить.

А четыре с половиной? И не месяца, но года? Во что превратился его брат? Кем бы он ни стал, вряд ли Оден сумеет выжить. Виттар закрыл глаза и услышал звонкий девичий смех королевы: «Моя дочь? Оставь себе. У меня их еще четыре. А вот тот, из-за кого я войну проиграла, один».

Оден. Неразменная монета, выкупившая ее собственную жизнь. Не будь его, и Холмы бы вскрыли. Совет желал этого. Требовал. Грозил королю мятежом, но все же подчинился.

А эта тварь вновь обманула.

— Я не буду тебя отговаривать, — король налил еще вина, — если ты захочешь заняться поисками сам.

Пойти за Перевал? И дальше что? Рыскать по городам, надеясь не то на случай, не то на чудо? Узнать, что опоздал? И, поддавшись гневу, вырезать какое-нибудь безымянное поселение, где ненависть к детям Камня и Железа толкнула к убийству?

Месть не принесет облегчения.

А гнев — пользы.

— Однако… я бы предпочел, чтобы ты остался.

Это еще не приказ, просьба.

— Почему?

— Слухи. — Повернувшись к Виттару, Стальной Король заглянул ему в глаза. — Многие говорят, что ты неспособен справиться с собой.

И называют Бешеным.

— Что еще?

— Что, меняя обличье, ты теряешь разум. Контроль. Что ты уже на грани, если не за ней. Что война окончена, но ты продолжаешь воевать… и вот-вот созреешь, чтобы повести за собой дикую охоту.

— И многие пойдут?

До Виттара доходили… странные разговоры. О землях за Перевалом. О людях, которые слишком верны прежней хозяйке. И о тех, в ком осталась кровь Туманной Королевы.

О том, что король чересчур мягок.

Он слишком многих пощадил, не понимая, что зло необходимо выкорчевать с корнем. И есть те, кто не боится замарать рук.