Олег Карачевский - Меч Света

— Из Риндола, да в Риндол.

— Ха, я тоже оттуда, — сказал молодой флейтист. — А что Риндол? Сидеть на этих стенах да трястись в страхе, пока не придут остроухие? Да каждый, молодой парень там на этих стенах на счету. Но нам то что? Если эльфы захотят, они прихлопнут там всех своим колдовством и даже не заметят! Этот клятый Риндол им и нужен только для того, чтобы все сбежались в одно место и прихлопнуть их одним махом! А то бы давно сожгли там всё к драконьей матери. Так что давай лучше с нами!

— Мы ходим из города и город и даём людям надежду. Что остроухие — они не навсегда. Они как тот пожар, сокрушают всё на своём пути. Но на месте пожарища всегда вырастает новый лес!

— Именно потому мы выступаем на площадях и не даём простому люду утратить надежду. Они нам в ответ часто пытаются помочь, чем могут, иногда даже отдавая самое последнее.

— И много можно заработать в городах? — спросил я скоморохов.

В ответ те засмеялись.

— Хлопец, люди после Чёрного дракона не столь богаты. Они все — рабы эльфов. Потому им самим ели хватает, чтобы выживать. Все богатства принадлежат эльфам. Но они нас слушать не станут. У них собственных артистов хватает. Если бы мы пели даже ради еды — нам было бы проще заняться охотой или рыбалкой. Мы же занимаемся этим не ради тех жалких медяков, которые могут дать тебе пара нищих крестьян. Наша задача — не дать людям пасть духом. Ведь если умрёт Дух — умрёт и народ. Потому мы идём в города именно с этой миссией.

— Тогда мне с вами по пути, — засмеялся я.

Старый бард передал мне свою лютню. Это был красивый струнный инструмент с каплеобразной декой.

— А ну сыграй! — сказал Байда.

Поначалу я даже растерялся. В моём мире тоже были лютни, но мне на них никогда не доводилось играть. Мой опыт в музыке заканчивался гитарой и чуть-чуть клавишными. Я себя успокоил тем, что гитара — это всё же сложнее лютни, ведь на лютне меньше ладов. Я взял в левую руку гриф и провёл по струнам. Раздался ясный мягкий чёткий звук без единого "брынь". Инструмент был настроем просто идеально. Я взял самый нижний мажорный аккорд. Лютня будто сама пела и лес озарился прекрасной музыкой. Для разминки я сыграл пару гамм и триолей. И застыл, не зная, что играть дальше.

Старый бард закурил трубку.

Наверно, это выглядела как наигранная пауза. Внезапно я ударил по струнам и стал извлекать ноту за нотой. Боги Вселенной! Ну, почему мне первой пришла на ум именно эта мелодия!

Все зааплодировали с бурными овациями.

— Парень, да у тебя талант! — засмеялся старый бард.

Признаюсь, мне пришлось оригинальную песню чуть изменить прямо в процессе пения. Ведь в ней было много непонятных слов для жителей другого мира. Но общий смысл — был тот же. Да и мелодия один в один. Я не буду приводить тут ни саму мелодию ни слова оригинальной песни. Это только бы ещё больше раздуло эту книгу. Тем более, я изменил только припев… Будь оно всё проклято! Тут то меня и осенило! А что если, Виктор Цой, автор этой песни, тоже путешественник по Вселенной, как и я? И что он не погиб в той дорожной катастрофе, а специально её подстроил, чтобы продолжить странствовать среди миров? Стоп! Кого я обманываю, скажите, дорогой читатель?! У нас в Мире каждый школьник знает, что Цой — Жив! Короче, если меня что-то и осеняло, то открытие это никак не могло быть для меня сюрпризом.

Для артистов же песня была в новинку.

— Никогда не слышал ничего подобного!

— Потрясающе!

— Ты её сам придумал?

— Хорош!

Старый бард засмеялся. Я хотел передать ему лютню обратно, но он замотал головой и руками.

— Не-е-е… Оставь её себе. Совсем.

— Как?

— Мне давно хотелось передать её в чьи-то руки, которые умеют с ней обращаться.

— Это не слишком ли большая честь для меня… — промямлил я.

— Это для меня — честь! — громко возразил Байда. — В общем, не переживай на счёт старой лютни. Найдёшь лучше — как-то встретимся. Мир не столь уж велик, как кажется на первый взгляд. Где-то обязательно наши пути пересекутся. Если нет — я сожалеть не буду. Просто буду знать, что она в хороших руках.

— А вы сами без неё как?

— Я потому и хотел передать её в чьи-то надёжные руки, что я стар и мне трудно носить два инструмента. Тем больше, что один из них них не такой уж маленький.

Он сходил к вещам и вернулся оттуда с большим кожаным чехлом. Форма этого чехла мне подозрительно что-то напоминала…

Когда старик освобождал на нём шнуровые завязки, все затаили дыхание. Выдохнули, когда он достал его содержимое. Я вообще охнул! То таки была бандура! Невероятный гибрид большой лютни и лиры, который в моём мире встречается только у моего родного народа!

— Ти такого ніколи не бачив, — сказал Байда. Меня это добило окончательно. За всё время в этом мире я слышал только три языка: общий, эльфийский и тот, на котором ругались гномы. То, что я на общем языке было принято говорить и в моём мире — я смирился. Всё же может между нашими мирами когда-то была какая-то связь. Но то, что в другом мире кто-то может говорить на том же языке, что и мои предки — это было для меня полнейшим сюрпризом.

— Та чого ж, батьку? Бачив!

— Бачив? Звідки?

— Там, звідки я родом, люблять такі інструменти!

— Шо? Невже земляк? Хо-хо!

Байда рассмеялся.

— Ну, хлопцы, не зря он мне сразу понравился! — сказал он остальным и обнял меня. — Не пропадёт слава Погибших Королевств!

Все тоже засмеялись.

— Давайте все вместе сыграем! Хлопец! Давай нашу! Народную!

И мы сыграли. И играли пока не спохватились, что на одном месте засиживаться не стоит. Собрались все с необычайной скоростью. Я даже толком не приметил момент, как все были готовы трогаться в путь. Не иначе как не обошлось без магии. Остаток дня мы провели в пути. Он тоже не обошёлся без песен. На меня нагрузили часть общих припасов, да и нужно было нести чехол с подаренной Байдой лютней.

Мы прошли далеко на юго-запад, прежде чем стать лагерем на берегу ручья. Сбор дров, разжигание костра, готовка еды, заваливание спать — ничто не обходилось без песен и танцев. Всем было абсолютно безразлично, какие опасности могут скрываться вокруг. Казалось, все чудовища и прочие ужасы сами убегали в страхе от одной только силы песни!