Андрэ Нортон - Золотой Небесный Триллиум

Еще щепотка — для губ.

Она чуть-чуть попятилась. Ей объяснили, что надо сделать, но поверить в происходящее, а тем более понять было трудно.

И серый свет такой смутный! Статуя хоть как-то изменилась?

И вдруг… Лицо, столько сотен лет обращенное в одну сторону, повернулось. Глаза поглядели вокруг и вниз на нее. Голова чудовища, которую Ламарил держал в каменной руке как предостережение, была отброшена в грязь.

— Сделано! И безупречно…

Кадия посмотрела ему в глаза.

— Тогда я повторю, — ответила она дрожащим голосом и, обрадованная удачей, отошла ко второй из тех, кого они освободили из плена спекшегося ила.

Они начинали жить, дышать, осматриваться.

— Но… это… — Одна из освобожденных женщин ошеломленно охнула. — Что же это такое?

Солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы озарить наносы грязи, скрывавшей древнюю дорогу. Многие места в болотах обладали своей особой красотой, но тут царила мерзость запустения.

— То, чего не удалось избежать.

— Зло! Еще одна синдона подошла к краю рыжей коросты.

— Не Зло, — сказала Кадия. — Причиной было болото, а не козни Тьмы.

Если они видят Зло в этом, то что скажут, когда узрят пятна «желтой смерти»!

— Болото, — повторил Ламарил. — И время. Вновь мы встречаемся со временем. Но в путь, и чем скорее, тем лучше. — Он вскинул руку в том же месте, каким его статуя указывала на древнюю дорогу.

— Дорога опаснее, чем кажется, — предостерегла Кадия. — Джеган!

Вздрогнув, оддлинг подошел к ней. Он и уйзгу в благоговейном ужасе смотрели на тех, кого воскресила Кадия.

Теперь он прошел вперед, держа копье, чтобы прощупывать плиты дороги под наносами. Водоступы они не надели, но Кадия не сомневалась, что Джеган помнит, как они проходили этим путем прежде. Хранила она и собственные воспоминания — самые мрачные. Тогда впереди шла смерть, оставляя омерзительные следы.

Открытая местность наконец кончилась. Они добрались до твердой земли, где кусты, гнущийся камыш и ползучие растения сменились настоящими деревьями. Кадия испытывала тягостную усталость — ночные труды вызвали ту же слабость, которая охватила ее, пока она прокладывала путь мечом сквозь Тернистый Ад.

Не успели они углубиться под деревья, как ее плеча коснулся Ламарил.

— Тебе необходимо отдохнуть, как и малышам, так отлично поработавшим. — Он кивнул в сторону оддлингов. — Хотя этот путь очень изменился — и к худшему, нам он известен. Мы пойдем вперед, а вы следуйте за нами. Но прежде устроим привал.

Воздух здесь был почти свободен от тяжелых запахов болота. Кадия опустилась на землю и только тогда поняла, насколько обессилела.

Тут была жизнь: в ветвях чирикали птицы, а по кривому стволу быстро взбежал пушистый зверек. Смайл извлек из своего мешка что-то, завернутое в листья и закрепленное прутиками. Кадия начала возиться с застежками своего мешка, как вдруг его осторожно забрали из ее рук. Рядом с ней на коленях стоял Ламарил. Остальные синдоны разбрелись между деревьями, а он смотрел, как она извлекает сверточек со спрессованными сушеными корнями, совсем безвкусными, но достаточно подкрепляющими в пути. Кадия на примятых листах папоротника разложила свою долю припасов. Джеган добавил связку вяленых рыбешек, которые пахли не очень-то аппетитно. У Смайла были лепешки из молотых корней камыша, рассыпавшиеся серыми пыльными крошками. Маловато даже для них, и совсем нечем поделиться с новыми спутниками.

Однако те уже возвращались, и не с пустыми руками, а с плодами, мелкими и кислыми по сравнению с дарами сада, какими-то кореньями, еще облепленными черной землей, а двое несли камышину с нанизанными на ней серебристыми рыбками.

Это было очень скромное пиршество, но все было поделено поровну. Происходящее, даже больше всего, что она уже видела, убедило Кадию, что она сотворила волшебство, хотя и не понимала как. Статуи живут, едят и между глотками смотрят по сторонам широко открытыми глазами, ища…

— Нуерс!

Одна из синдон быстро поднялась и подошла к командиру, сидевшему возле Кадии.

— Мы отправляемся. Фаэль посторожит, пока они не отдохнут…

Кадия хотела было возразить, но понимала, что он прав. Проработав всю ночь, она и оддлинги не могли идти дальше. Хотя она думала, что без ее помощи в Ялтане Хранители не обойдутся.

Многое могло храниться в городских сокровищницах, куда хасситти отнесли все, что осталось после Исчезнувших. Ламарилу и его товарищам понадобится немало времени, чтобы осмотреть содержимое набитых добром комнат. Поэтому она промолчала, когда синдоны отправились дальше — все, кроме одной, оставленной с ними.

Благодаря такому стражу девушка впервые почувствовала, как спадает с нее бремя ответственности. Она примяла папоротники, сняла шлем-маску и, уютно свернувшись, уснула.

Когда Кадия проснулась, солнце уже зашло, хотя по небу еще тянулись багряные полосы. Джеган сидел возле своего мешка, водя наконечником копья по оселку. Смайл приподнялся с земли одновременно с ней и широко зевнул, показав заостренные зубы. Салин все еще лежала, но едва Кадия шевельнулась, глаза ведуньи открылись.

Их страж коротал время по-своему. Рядом с ним лежали длинные куски лиан, которые он разделял на волокна и плел тонкую зеленую веревку, проверяя ее крепость через каждые несколько дюймов. Когда оддлинги встали, он намотал ее на руку, и оказалось, что второй ее конец завязан петлей.

Кадия провела ладонью по голове. Ссадины, оставшиеся после схватки с хищной лианой, зажили. Аркан Фаэля неожиданно напомнил ей о петле, стянувшей ее волосы.

Хотя приближалась ночь, ей не хотелось задерживаться тут. Фляжка и мысль, что ее долг исполнен лишь наполовину, требовали, чтобы она торопилась.

Они прошли мимо места смерти, где тогда она избавила истерзанного уйзгу от мучений. Теперь опасаться негодяев Волтрика не приходилось, но как знать, не затеют ли набега скритеки?

Наконец они добрались до туннеля, через который она впервые попала в Ялтан. Кадия предупредила оддлингов о том, что их ожидает, к тому же она знала, что они хорошие пловцы от природы. Ну и, конечно, синдона, всю дорогу молчавшая, не могла быть в неведении.

Близился рассвет. Они шли быстро. Даже Салин не отставала. Да и идти по почти всюду обнаженным плитам было легко.

Кадия вновь смело вошла в темноту, где когда-то искала убежище. Вода поднялась до пояса, и она поплыла, хотя меч немного мешал ей. Но прежде она проверила, плотно ли закупорена фляжка. Фаэль собрал все дорожные мешки, связал их своей веревкой и тоже поплыл. Ни Кадия, ни оддлинги не возразили — казалось, он хорошо знает, что делает.

Девушка вынырнула в бассейне, в сумерках вода не голубела, как в тот, первый раз, когда она попала в город этим путем. Перед ней была лестница со статуями Хранителей. Среди них Кадия заметила какое-то движение и замерла в воде, опасаясь выбраться из бассейна.