Андрэ Нортон - Золотой Небесный Триллиум

Кадия увидела, как жезл Ламарила начертил тоненькую горизонтальную линию света. Остальные тем же способом начертили две вертикальные линии. В результате высветился прямоугольный контур двери.

Однако эти линии замерцали и погасли почти сразу же, как появились. Ламарил поспешно прикоснулся к жезлу, но не стал отрывать его от камня. Вновь вспыхнули линии и тотчас погасли.

Ламарил прижал ладони к камню внутри прямоугольника, начертанного жезлами. Он напрягся. Два его товарища подошли к нему сзади и положили ему руки на плечи — один на правое, другой на левое.

Сила! Кадия почувствовала, как много они ее расходовали. Синдоны пытались проломить вход. Но нарастали и волны ответной, сопротивляющейся энергии. Меч под рукой Кадии протестующе дернулся. Она увидела, как словно от боли закрылись глаза на рукояти.

Новый прилив Силы, но Ламарил и его товарищи по-прежнему стояли перед сплошной стеной. Линии померцали и больше не зажигались.

— Запечатано! — Ламарил отступил, оторвав свой жезл от скалы. — Запечатано, как тогда, но нам не поддается.

Прицепив жезл к поясу, он вновь повернулся к стене, осторожно прижал к камню кончики пальцев обеих рук и начал водить их кругами, оставаясь в пределах прямоугольника, теперь уже не обозначенного линиями.

Здесь мрак, сотканный мрак. — мысленная речь исходила не от Ламарила, а от Салин, которая вышла вперед. Лицо ведуньи выражало отвращение, под которым таился страх.

— Мрак, — повторила она, когда Ламарил наклонил голову и посмотрел на нее.

— Это сделано прислужником Варма! — Лалан вздрогнула. — Значит, он опередил нас.

— Не думаю, — медленно произнес Ламарил. — Будь так, вход был бы открыт. Ведь он хочет, чтобы те, кто там, вышли наружу. Последнее заклятие наложил Каскар, а он не принадлежал Тьме. Как и Бина, которая присутствовала при этом, чтобы потом нести постоянную стражу. Кадия! — Теперь его мысль коснулась мыслей девушки. Ты рассказывала об Орогастусе, который посягал на запретное. Что он был за человек?

Она пыталась вспомнить все, что слышала от Харамис. Но она знала, что о многом, касавшемся колдуна, ее сестра умолчала, хотя в конце сама выступила против Орогастуса и сразила его Силой их соединенных талисманов.

— Он знал многое, но он был чужеземцем. Нам неизвестно, откуда Волтрик привез его как своего советника. Знаем только, что Волтрик во всем его слушался с тех пор, хотя, может быть, сам того не знал. Харамис говорила, что он хотя и постиг много знаний, искал их еще и еще. И он верил, что найдет новые сокровенные тайны в развалинах среди трясин. Он, без всяких сомнений, принадлежал Тьме и всегда тщился овладеть Силой.

— Чужеземец… — задумчиво повторил Ламарил. — Сила притягивает Силу. Это место могло притянуть его.

— Его башня была здесь, в горах, — сообщила Кадия.

— Искатель, который посягнул… и наложил запрет, чтобы скрыть свои посягательства, пока он снова сюда не вернется, — предположила Лалан.

— Быть может. Но один из заключенных здесь вырвался и добрался до Варма. И теперь нам препятствует запрет, наложенный уже им. Вот так, — Ламарил снова обернулся к стене. — Мы можем сделать то же. И когда он доберется сюда, это его задержит. — Он посмотрел на ведунью-уйзгу. — Что ты знаешь о запечатывающей Силе?

Она сидела на камне, поджав под себя ноги. По ее знаку Смайл принес их мешок и развязал его.

— То, чем владею я, Благороднейший, невелико. Я вижу вдаль, я предвижу немножко. Знаю кое-что об искусстве исцеления. Знаю заговоры для охотников, странников, тех, кого мучают плохие сны…

— Сны! Это касается хасситти! — перебил Куав, подковыляв к уйзгу. — Сны — мое дело. Но какой прок от них тут?

Салин тем временем вытащила из мешка три сверточка и металлическую тарелочку величиной с ладонь Кадии.

— Пока, возможно, никакого, малыш, — ответил Ламарил. — Но свой прок есть у любого вида Силы…

Салин накрошила на тарелочку сухие листья и добавила по щепотке порошка из двух других сверточков.

Уже совсем стемнело. Тарелочка стала испускать самостоятельное сияние. Жезлы синдон пылали как свечи. Хранители окружили ведунью, но так, чтобы не заслонить от нее гору.

— Вот самая большая Сила, какой я владею, Благороднейший! — Ведунья достала щепочку и дотронулась ею до тарелочки. В смесь ударила искра, и закурился дым — светящийся, хорошо видный. Салин взмахнула рукой, и вертикальная струйка дыма стала горизонтальной, коснулась стены…

Ламарил опустился на одно колено, переводя взгляд с Салин на стену и обратно. Даже при этом скудном освещении Кадия увидела, как расширились его ноздри. Она тоже уловила запах, острый, дразнящий, словно исходящий от пряного блюда.

— Заркон? Да, — ответил он сам себе. — А твоя песнь, ведунья?

Все еще направляя дым протянутой рукой, Салин откинула голову, как бы взывая к чему-то невидимому в воздухе над ними.

Из ее уст полились странные дрожащие звуки, не похожие на песни, которые знала Кадия. Смайл встал позади нее на колени и начал ритмично ударять ладонью по камню. Кадия услышала, как точно хлопки отбивают ритм гортанного песнопения.

Ламарил встал и шагнул к обрыву. Он протянул жезл к струйке дыма. Ее конец обвился вокруг жезла, и когда он поднял жезл, дым поднялся следом.

Широким движением руки он направил укрощенный дым к потаенной двери и начал водить ярко вспыхнувшим жезлом по ее поверхности. Вновь на камне появились линии, на этот раз очень тонкие и серые. Линии дыма сплетались в плотную паутину. Но дверь не поддавалась…

Джеган обошел всю площадку, на которой они находились, и обнаружил малозаметное углубление в стене. От него Кадия, а следом за ней и остальные принялись карабкаться по расселине. Девушке, оддлингам и хасситти это удавалось легко, но для синдон она оказалась тесноватой.

Расселина вскоре кончилась, и они очутились в небольшом удобном углублении. Почти все пространство занимала огромная куча сучьев и сухой травы, выложенная изнутри остатками пуха. Гнездо ламмергейера!

Опытный Джеган, тщательно осмотрев его, заверил остальных, что оно пустует уже давно. Огромные птицы выводят птенцов всегда в одном и том же гнезде, значит, по той или иной причине это было покинуто навсегда.

Хотя в гнезде довольно скверно пахло, все кое-как расположились в его довольно тесном пространстве.

Кадия поняла, что им остается только ждать, когда появится служитель Тьмы. Если он, выбравшись из тайника наружу, действительно наложил запрет на дверь, желая обезопасить оставшихся там, то заклинание, сотворенное Ламарилом и Салин, должно его задержать.

Только когда девушка прилегла в тесноте и утолила голод лепешками, она отдалась усталости, накопившейся за этот тяжелейший день. Утомленные мышцы мучительно ныли. Раньше Кадия думала, что давно доказала свою выносливость, но только теперь она узнала, что такое настоящие трудности.