Николай Чугунов - Звездная магия

— Удачи. Хоть я и не знаю, что это такое.

— Орлы! — закованная в блестящую броню фигура медленно прошлась перед строем дружинников. — Ты — кирасу подтяни. Ты — почему шлем косо сидит? Голова на плечах надоела? Ладно — на корабль, бегом!

Дроид изображал барона столь достоверно, что у дружинников не возникло даже мысли о подмене. Они опрометью бросились внутрь корабля — прямиком во второй трюм, который штурман надеялся наглухо запереть с центрального пульта.

— А тебе что, особое приглашение нужно? — дроид повернулся к воину в панцире с золотыми наплечниками.

— Ваша светлость, — нехорошо ощерился парень. — Вы сами вчера наказали мне быть в рубке, дабы у пилотов…

— Да-да, я помню, — штурман отвернулся от воина, как бы обдумывая замечание. — А это что, не на корабле? Марш!

Убедившись, что во дворе не осталось ни одной живой души, штурман призывно махнул рукой. Гном опасливо высунул голову из-за бочек и огляделся.

— Ну что? — коротко осведомился дроид.

— Было шумно, — Гарин вытянул вперед руку с шестопером. На кисти синели следы зубов. — Чуть руку не отгрызли!

— Потом расскажешь, — дроид решительно пошагал к кораблю. — В рубке незваный гость, приготовься.

— Понял, — гном, подобравшись, поудобнее перехватил шестопер. — Тогда ты первый.

В гроб громко постучали, подняв небольшую волну. Отплевавшись, некромант язвительно отозвался.

— Входите, не заперто!

Снаружи что-то довольно пробурчали. Следующий удар чуть не оглушил чародея — акустика в этом пыточном устройстве оказалась превосходнейшая. Крышка со скрежетом отошла, вода с шумом ушла, оставив на полу мокрого и дрожащего колдуна.

— Живой? — некроманта накрыло что-то теплое и упоительно мягкое. — Ну, держись, уже немного… Киркс, ровнее держи!

— Цепь мешает, — послышался хриплый голос.

— Терпи, — Гарин подхватил на руки чародея, закутанного в одеяло. — И ровнее держи! Штурман, поставь на приборную панель стакан.

— Пустой?

— Местной бурды налей, да только до краев!

Расчет гнома оправдался — измученный безалкогольным бытием капитан намертво приковал взгляд к стакану, полному рубиновой жидкости, отчего полет сразу стал ровнее. Гном, удовлетворенно кивнув, поспешил в жилой блок.

Барону было худо — последний раз он так чувствовал себя после попойки по случаю окончания Большой Охоты на варваров — тогда его дружина разорила добрый десяток стойбищ, повесив трех вождей, дюжину шаманов и без счета — прочих «вонючек». Однако, как Шахрияр не старался, он так и не смог припомнить — по какому поводу был вчерашний бал? В голове, вызывая приступы тошноты, упорно билась мысль, что сегодня, именно сегодня должно произойти что-то важное…

Перед внутренним взором медленно всплыла карта со стрелками… Небесный алкоголик стоял рядом, смиренно слушая — он слаб, он без конца будет ныть, но так ничего и не предпримет. Киркс попросил выпить… Желудок барона задергался в спазмах, неожиданно принеся облегчение — нет, пить нельзя, никому нельзя!

Открыв глаза, барон уставился на восковое лицо Эльхана. Седые волосы на голове спеклись в кровавую кашу — старика кто-то мастерски угостил шестопером. Память на миг прояснилась — этот коротышка…

Шахрияр со стоном поднялся на колени — проклятый карлик ходил по замку, как будто он сам его строил: каменная панель потайного хода, сорванная с петель, как раз и накрыла барона. А потом, похоже, ему еще и добавили… Барон стащил с головы сплющенный на затылке шлем — дедовская броня снова спасла его, пусть и не так, как он рассчитывал. Интересно, чего же хотел добиться карлик? Неужели он не понимал, что, когда барон очнется, он подымет на уши весь замок?

Память вернулась подобно резкой вспышке — Шахрияр тут же вспомнил, почему никому в крепости нельзя было пить, и отчего сегодняшний день был таким важным… Корабль!

Барон на подгибающихся ногах кинулся к бойнице, и комната утонула в проклятиях — внутренний двор был пуст.

К губам некроманта прильнула теплая чашка, и в рот ему полилась теплая ароматная жидкость. Колдун попытался отмахнуться, но руку словно зажали мягкие клещи.

— Пей лучше, — послышался голос Гарина. — Одни ребра торчат.

— Где я? — поинтересовался чародей, когда жидкость наконец закончилась.

— На корвете. В компании тридцати головорезов в грузовом трюме, и парочки полутрупов в рубке.

Некромант пошевелился — это движение окатило его приступом боли.

— Лежи смирно! — голос гнома был полон недовольства.

— Отведи меня в рубку, — пальцы некроманта так крепко впились в предплечье Гарина, что гном даже охнул. — Отведи, слышишь?

— Зачем это? — гном аккуратно приподнял чародея, поддерживая того под руку.

— Я хочу отомстить, — глаза чародея загорелись красным. — Со мной никогда, никогда еще так не обращались! И я не намерен это так оставлять.

Дроид, поерзав, устроился в капитанском кресле, предоставив капитану возможность разобраться с флягой оглушенного лейтенанта.

— Внутренние переборки заблокированы. Показания сканера: трюмы — тридцать биоединиц, рубка — пять биоединиц. Приступаю к агрессивному маневрированию.

На приборной панели загорелась россыпь оранжевых искорок.

— Цель — наземная, укрепленная. Носовая батарея к бою готова.

— Нет! — прохрипел некромант.

— Да, — холодно отозвался дроид. — Они убили меня. Так что я — первый, а ты обождешь.

— Ладно, — вдруг согласился чародей. — Только учти — я хочу свою долю.

— Будет, — стальная перчатка легла на оранжевые искорки.

В ясном небе глухо громыхнуло, и барон невольно повернулся на звук. Черная точка описала в небе короткую петлю и устремилась к замку. Шахрияр, как завороженный, глядел, как освобожденный корвет пикировал на замок, пока с неба не упали первые огненные капли. Потом он стремглав кинулся к камину, за задней стенкой которого прятался ход в подземелье.

Замок плавился под очередями противометеоритных пушек, приземистые башни таяли, словно свечи, земля на холме кипела и текла, как карамель.

— Все, хватит, — пальцы некроманта выбили звонку дробь на шлеме штурмана. — Я требую свою долю.

— Пожалуйста, — корабль замер неподвижно. — Сейчас я пущу тебя за пульт.

— Не стоит. Садись, — некромант ткнул прямо в сердце самодельного вулкана.

— Ты самоубийца?

— Там есть живые. Я чувствую.

— Давай сперва обождем, — дроид закинул руки на затылок. — По моим расчетам, это безобразие остынет к утру.

— Зря я тебе дал право первого удара.

— А я не жалею, — хмыкнул в ответ штурман.

Земля остыла на третий день. Точнее, она запеклась стеклянистой коркой, все еще пышущей густым жаром, как хорошо натопленная печь.