Линн Рэйда - Истинное имя

Резкий холодный ветер, забиравшийся за воротник, тоже подействовал на Крикса отрезвляюще. Ему даже подумалось, что он мог бы закричать, чтобы привлечь к себе внимание дозорных. В голове у мальчика по-прежнему все путалось, но Крикс отчаянно цеплялся за эту рассудительную мысль.

Надо сделать так, чтобы его заметили… Позвать на помощь, дать понять, что этот человек пытается вывезти его за ворота против его воли и, по-видимому, с какой-то недоброй целью…

Но самая простая и естественная вещь — владеть собственным голосом — сейчас была мучительно недостижимой. Издать хотя бы тихий стон было не проще, чем поднять семипудовую каменную наковальню.

От усилий овладеть собой у Крикса задрожали руки, а в ушах раздался тонкий и противный комариный писк. Он беспокойно шевельнулся, чем привлек к себе внимание своего похитителя.

Тот явно догадался, что его пленник начинает понемногу приходить в себя и может в самый неподходящий момент привлечь к себе внимание. Кажется, с тех пор, как Крикс цеплялся за косяк двери в гостинице, маг был готов к подобному развитию событий. Во всяком случае, на этот раз он не позволил себе растеряться. В бок "дан-Энрикса" уперлось что-то, подозрительно похожее на острие кинжала.

— Только шевельнись… — чуть слышно процедил старик ему на ухо. — Слышишь, ублюдок? Только дернись… или попытайся открыть рот… или как-нибудь иначе привлеки к себе внимание — и это будет самым последним, что ты сделаешь.

После тинктуры белобородки Крикс просто не мог по-настоящему чего-то испугаться, но он все же смутно сознавал, что маг не шутит. И что, если незнакомец приведет свою угрозу в исполнение, его жертве в самом деле будет очень худо.

Судя по всему, нож похитителя, прикрытый наброшенным на руку плащом, был не таким уж длинным. Но ведь для того, чтобы кого-нибудь убить, совсем не обязательно иметь аршинную железку.

Стражники лениво потянулись им навстречу. Крикс видел яркие пятна факелов, но не мог толком различить их лица.

— …. имя? — донеслось до него глухо, как из-под земли.

— Я мэтр Скар, толмач и переписчик. Со мной ученик.

— Что в сумках? — равнодушно уточнил десятник.

Этот безучастный голос заставил Крикса осознать, что стражник не заметил ничего особенного или подозрительного.

— Книги, краски для письма, одежда… Ничего опасного или запрещенного. Только мои и его вещи. Показать?

— Не надо, — отмахнулся стражник. — У нас указание не выпускать из города ни одного лица без подорожной, подписанной у эшевена. У вас она есть?

От Крикса, напрягавшего все силы, чтобы вслушиваться в разговор, не укрылось замешательство, в которое этот вопрос привел старого мага, и он ощутил прилив надежды.

— Я не слышал о таких порядках, — пробормотал похититель, растерявший прежнюю самоуверенность.

— Ну тогда вы, должно быть, вообще ни с кем не разговаривали два последних месяца, — хмыкнул десятник. — Приказ издан сразу после Огневика. О нем уже все знают.

— И… чей это был приказ? Правителя?

— Нет, Ордена, — ответил стражник и, решив, что обсуждать тут больше нечего, сказал — Я вижу, подорожной у вас нет. В таком случае разворачивайте коня и отъезжайте, не перегораживайте дорогу остальным.

— Послушайте-ка, командир… вы не могли бы…

— Нет, не мог бы. Я сказал — езжай за подорожной, если хочешь выехать.

— Но пока я доберусь до эшевена, все ворота в городе уже закроются! — с негодованием заметил маг. — Да и какие там чиновники в такое время? А мне во что бы то ни стало нужно выехать из города сегодня же.

— А я-то тут причем? — мрачно спросил десятник.

— Я заплачу, — вкрадчиво, как кот, касающийся незнакомого предмета мягкой лапой, сказал маг. — И вам, и вашим людям. Столько, сколько скажете… Мне в самом деле нужно выехать из города.

Последовала долгая, томительная пауза.

Крикс уже испугался, что сейчас стражник понизит голос и назовет сумму, а потом позволит им проехать. Но случилось по-другому. Командир дозорных в самом деле сменил тон, угрюмо процедив:

— Ну ты… толмач! Проваливай-ка поздорову… Заплатил один такой.

Похоже, маг был далеко не глуп и сразу чувствовал, когда отказ от мзды является лишь приглашением к торгам, а когда лучше даже не пытаться называть какие-нибудь суммы. Во всяком случае, он предпочел не искушать судьбу и, развернув коня, отъехал от ворот.

Это было последним, что успел заметить Крикс. Устав бороться с одолевавшей его сонной одурью, мальчик беспомощно обмяк в руках у похитителя.

Оказавшись в своей спальне, Ирем скинул плащ и огляделся. Его комната выглядела так же необжито, как обычно. Только по бумагам на столе и по небрежно брошенному на умывальник полотенцу можно было сказать, что она не является одним из гостиничных номеров на постоялом дворе Ордена, где размещались рыцари, приехавшие из провинции на пару дней. Вся остальная обстановка выглядела точно так же, как в тех номерах. Стол, кресло, умывальник, узкая кровать и полка для личных вещей и книг. Предельный аскетизм. Те доминанты, кто когда-то обучался в Академии, шутили, что перейдя после Лакона в Орден, не заметили особой разницы. Другие в ответ издевательски осведомлялись, уж не думали ли их соратники, вступая в гвардию, жить как лорды из Имперского совета?

В том, что касалось Ирема, верны были бы оба утверждения. Помимо этой скромной комнаты, он имел личные покои во дворце правителя, обставленные так же тщательно, как и все гостевые комнаты дворца. И от того, что большая часть этой обстановки уцелела с незапамятных времен, она не становилась меньшей роскошью.

Комфорт по меркам Альдов обязательно включал в себя просторные светлые комнаты, больше похожие на залы, пышные ковры и гобелены, мозаичный пол, большие и удобные камины и непременные дополнения в виде книг и музыкальных инструментов, а нередко — что казалось Ирему уже изрядным перебором — даже комнатных фонтанов и цветов. Именно в таком стиле были выстроены большинство особняков Верхнего города, но императорский дворец превосходил их все. Так что лорд Ирем — при желании — мог вести жизнь отъявленного сибарита.

Но в действительности он довольно мало интересовался обстановкой своих комнат, будь то в Адельстане или во дворце. И сейчас, повесив плащ на спинку кресла, быстро просмотрел все документы на столе, отложил два, которыми планировал заняться завтра утром, и начал готовиться ко сну. В те дни, когда подняться нужно было на рассвете — то есть практически всегда — узкая и жесткая кровать с войлочным одеялом была гораздо предпочтительнее мягких постелей во дворце, от одного вида которых сразу же клонило в сон. Ирем всегда поражался самообладанию Валларикса, который, живя в роскоши, достойной Императора, сумел подчинить свою жизнь железной дисциплине, больше подходившей для солдата.