Линн Рэйда - Истинное имя

— Скажи-ка… Крикс, а что ты собирался делать дальше? Продолжать бродяжничать?

— Я собирался поступить в ученики, — ответил Крикс уныло. Испорченное настроение нисколько не приподняло воспоминание о том, как Пенф всего за несколько часов до этого буквально растоптал его надежды на ученический контракт с кем-нибудь из столичных оружейников.

"Сказать прямо сейчас? Или сначала обсудить с Ратенном?… А, да ладно, что тут обсуждать, и так понятно, что они все будут против" — мысленно махнул рукой Наставник.

— В таком случае я могу предложить тебе место ученика в моем отряде. Здесь, в Лаконе. Как тебе такая мысль? Согласен?

— Да! — выпалил Крикс с таким восторгом, что Хлорд поневоле улыбнулся. — Но… как же так? Я ведь не знатного происхождения!

— Зато имя у тебя… довольно громкое, — беспечно сказал мастер, не без тайного злорадства представляя себе возмущение Ратенна, Вардоса, Талгвира и всех остальных. — Тебе не приходило в голову, что такому имени придется как-то соответствовать? Нельзя же называться Криксом — и служить учеником кожевника, лудильщика или там пекаря. А вот Лакон тебе вполне подходит.

— Вы смеетесь надо мной?… — спросил южанин недоверчиво.

— Смеюсь… но не совсем. И кстати. Если мы считаем, что ты принял мое предложение, то с этого момента изволь обращаться ко мне "мастер Хлорд" или "наставник". Понял?

— Да, наставник.

— Что ж, отлично. Пододвинь, пожалуйста, чернильницу. Я подготовлю тебе пригласительную грамоту.

Валларикс часто думал, что быть императором — на самом деле значит никогда не делать то, чего ты хочешь. Еще отец как-то раз сказал, что его первым и единственным девизом всегда была фраза "Должен, значит, можешь". Но для Валларикса все было несколько иначе. Ему следовало бы сказать "Я должен — значит, должен".

Наориксу, прозванному за свои успешные сражения Воителем, всегда везло. По натуре он был полководцем, путешественником и авантюристом, и, возможно, именно поэтому большую часть своего правления провоевал — сначала с Аварисом, потом с Ярнисом, и, наконец, с Нагорьем, принимая донесения своих наместников в коротких перерывах между схватками, заключениями неожиданных союзов и пирами с делегацией очередных парламентеров. А вот на Валларикса бремя рутинного правления страной обрушилось всей своей тяжестью. Правда, повоевать он успел еще в ранней юности, и до сих пор любил турниры и охоту. Тогда же, в юности, он страстно — даже слишком страстно, что для молодого рыцаря было отчасти неприлично — увлекался музыкой, поэзией и философией. И до сих пор мог, не запнувшись, процитировать любой отрывок из Алэйна Отта или спеть "люэн минар" — песню Прекрасной даме — как чужого, так и собственного сочинения. А еще он любил путешествовать и часто с грустью вспоминал те времена, когда сопровождал отца в поездках по провинциям. Однако с того дня, когда Валларикс был провозглашен наследником и со всей торжественностью коронован в Вечном городе, у него почти всегда хватало самых неотложных, самых важных дел в столице, так что всякую мысль о путешествиях пришлось отбросить, как заведомо нелепую.

Совет вельмож интриговал. Каждый третий — если не второй — из лордов имел непомерные амбиции, сдерживать которые от года к году становилось все сложнее. При Наориксе люди вроде Бейнора Аракса Дарнторна вели себя гораздо тише, и Валларикс часто думал, что ему, пожалуй, не хватает… нет, не твердости, а той кипучей, бьющей через край энергии, которая отличала его отца. Все-таки Наин был не просто сильным и на удивление харизматичным (хотя его обаянию, бывало, поддавались даже его самые непримиримые враги), но в первую очередь непредсказуемым правителем. Непредсказумость, помноженная на кипучую энергию, была его главной, сразу же бросавшейся в глаза чертой. Валларикс подозревал, что это качество пугала людей вроде Дарнторна куда сильнее, чем могла бы напугать жестокость или скрытность императора.

А вот сам Валларикс — на свое несчастье — был совсем другим. Спокойным, или, правильнее — очень сдержанным. И скорее вежливым, чем властным. На первых порах кое-кто из лордов даже допустил фатальную ошибку, приняв его обходительную вежливость за признак слабоволия и бесхарактерности. Однако после первых неудач все как-то очень быстро поняли, что в некотором смысле унаследовавший трон Валларикс был, пожалуй, даже неудобнее его отца. Нет, он, конечно, был гораздо мягче Наина, зато с несвойственной тому дотошностью вникал в любую мелочь. Просто потому, что так он понимал свой долг правителя. И именно за это — к недовольству лордов — многие его любили. Не так слепо, бурно и восторженно, как Наорикса, но все-таки достаточно, чтобы полноценный заговор против Валларикса стал совершенно невозможен. Хуже того, Валларикс додумался превратить Орден доминантов из простого инструмента, облегчавшего его предшественникам управление страной и служащего главным образом для поддержания связей с наместниками провинций и начальниками отдаленных крепостей, в свою главную опору и противовес Совету лордов. Свою роль в этом сыграл и его первый помощник, калариец Ирем, неожиданно возвысившийся от звания простого рыцаря из самой незначительной провинции империи — до коадъютора стремительно разросшегося Ордена и главного доверенного лица Императора. В общем, у вельмож из Совета было множество причин быть недовольными.

А сейчас, они, наверное, недоумевали, почему Валларикс не наложил вето на избрание Бейнора Аракса Дарнторна первым среди лордов его Круга. Не захотел нарушать традицию, по которой император не оспаривает выбор своего Совета? Или, может быть, решил, что на такой заметной должности у Дарнторна останется меньше возможностей участвовать в закулисных переговорах с мятежниками?…

Валларикс мог бы сказать им, что все гораздо проще. Со времен Гвидарикса существовал закон, который напрямую запрещал правителю отстранять кого-нибудь из лордов, претендующих на первое кресло в Совете, если только против этого человека нельзя было выдвинуть каких-то неопровержимых обвинений. А в случае лорда Бейнора все подозрения в изменнических настроениях так и остались недоказанными.

Правда, это положение, введенное Гвидариксом, неоднократно нарушалось — в том числе и при его отце.

Но Валларикс не счел возможным вмешиваться. Император должен делать то, что должен, а не то, чего ему хотелось бы.

…Целитель в Академии давно привык к кровоподтекам, синякам, распухшим носам и неизменным историям про то, как пострадавший оступился на лестнице. Или, например, свалился с брусьев, на которых старшие ученики тренировались, отрабатывая равновесие.