Владимир Снежкин - Становление

— Ваше высочество, — начал герцог излагать заранее обдуманную речь. — В последнее время у меня образовался весьма неприятный конфликт с… — Палаэль слушал, чуть прикрыв глаза и время от времени прикладываясь к бокалу. Тремор честно рассказал всю предысторию появления разногласий с эрцгерцогом Элорно, их дальнейшее развитие, и текущее состояние дел. Он решил ничего не скрывать и не утаивать. Фактически отказался от всех замысловатых многоходовок, с помощью которых рассчитывал привлечь эльфа выступить на своей стороне. Тремор решился на такой шаг, рассудив, что любая игра, затеянная с его стороны, с большой долей вероятности может быть раскрыта архимагом, и тогда последствия могут оказаться чересчур неблагоприятными для всего его рода. Лучше рассказать правду.

— … вот таким образом сложились мои дела, — закончил он повествование, занявшее у него несколько терций.

— И что вы от меня хотите? — эльф, протянув руку к бутылке, подхватил ее и наполнил свой бокал, а заодно и бокал Тремора, опустевший за время рассказа.

— Помощи, — твердо ответил он. — И цену, которую хотите получить за нее.

Палаэль задумался, разглядывая вино в бокале, который он удерживал перед глазами.

В прикрытую дверь раздался осторожный стук, после чего она приоткрылась и на пороге появилась Виола.

— Извиняюсь за вторжение. Тремор, к тебе Гернул приехал. Говорит, дело чрезвычайно срочное и не требует отлагательств.

— Пусть подождет, — герцог буквально кожей почувствовал, что что-то случилось.

— Виола, мы уже практически закончили, — неожиданно вышел из задумчивости Палаэль. — Герцог, я согласен оказать помощь. Вот только расплачиваться придется не со мной. Разговаривал только что с отцом, — Тремора взяла оторопь от осознания того факта, что Палаэль не использовал переговорный амулет, а значит выходил на Великого Князя по ментальному каналу. Ничего необычного, если бы не расстояние, отделявшее Гарен от Иль-Эроа! — И он дал свое согласие, упомянув о нескольких незначительных услугах, требующихся ему на территории Империи. Естественно, предательства от вас никто не требует. Так, по мелочи, — Тремор поежился, представив себе эту "мелочь", но особого выбора у него не было. Надо соглашаться, так как на кону фактически стоит дальнейшее существование всего рода Санчийских. В принципе, он изначально предполагал, что Палаэль, прежде чем принять решение, обратиться к отцу, и тот озвучит свою цену. Вот только тот ее не озвучил, и таким образом обрек герцога мучаться неопределенностью, когда тот будет знать о долге, но не знать, когда и как ему придется его отдать.

— Согласен, — озвучил Тремор решение, принятое задолго до этого разговора. — В случае благоприятного разрешения моего вопроса, когда и где мне произнести магическую клятву?

— В ней нет необходимости. Я знаю, что вы исполните просьбы моего отца, — глаза эльфа неожиданно сверкнули алым пламенем, и он улыбнулся ТАКОЙ улыбкой, что супружеская чета Санчийских почувствовала холодок, пробежавший по их спинам. — Герцог, распространите слух о вашей поездке к поместью, находящемуся неподалеку от Рубинового Королевства. Выезд через декаду.

— Там у меня не поместье, — заметил герцог. — На этих землях находятся парочка рудников. Серебряный и железный.

— Без разницы. Значит, скажите всем о готовящейся инспекции рудников, которую желаете провести лично. Организуйте отряд, состоящий из сотни бойцов и трех-четырех магов, должный сопровождать вас в этой поездке.

— Эрцгерцог наверняка ударит, — выразил свое мнение Тремор, чувствуя, как супруга сжала его ладонь, тем самым выражая свое несогласие с предлагаемой поездкой. — Стоящая мысль, ваше высочество. Как понимаю, вы рассчитываете поехать со мной?

— Нет, — ответ несколько удивил Тремора, пока он не услышал продолжения. — Поеду я, но под вашей личиной. Вы останетесь здесь, в Гарене, и не будете показываться из своего дома. Слуг тоже не выпускайте.

— Среди моих людей предателей нет, — убежденно ответил Тремор, про себя отметив, как Виола, успокоившись, заметно ослабила хватку.

— При чем здесь предательство? Они могут проболтаться, или их могут элементарно похитить, чтобы узнать, действительно вы уехали или нет. Все, на этом закончим, — эльф поднялся. — Будет хорошо, если вы меня не покажете вновь прибывшему в дом человеку.

— Гернулу? — насторожился Тремор, переглянувшись с супругой.

— Может быть, — пожал плечами Палаэль. — Он не думал о своем имени. Зато отчетливо думает, как бы получше выполнить поручение своего прямого начальника, согласно которому должен вывести противостояние Санчийских и Элорно в прямые вооруженные столкновения. Желательно, массовые. Как понимаю, его начальник и те, кто за ним стоит, крайне заинтересованы в ослаблении двух ваших родов.

— Проклятье!!! — кулаки Тремора сжались против его воли. Он знал Гернула очень давно! Не единожды помогал тому в различных щекотливых ситуациях! Даже больше — Гернул был другом семьи Санчийских!

— Я его проведу в другое крыло, — мгновенно сориентировалась Виола, и, выпустив руку мужа, исчезла за дверью.

— Пойдемте, Тремор. Она его увела, — через десяток тим произнес Палаэль.

— Спасибо за информацию, Палаэль, — кивнул герцог, про себя решив по всем доступным ему каналам проверить слова эльфийского архимага. Еще он подумал, что был все-таки прав, решив говорить в разговоре исключительно правду. И смутился, заметив мимолетную улыбку, проскользнувшую по губам князя.

— Пора мне амулет ментальной защиты менять, не находите? — с легким недовольством поинтересовался Тремор у Палаэля. Не привык, что его мысли читают посторонние. Пусть и союзники.

— Меняйте, — развел руками тот.

Парэх, с нетерпением дождавшись окончания занятий, отправился на обед, по дороге с любовью поглаживая амулет, едва-едва выпиравший у него из-под мантии. В обеденное время орк хотел уточнить у Палаэля о некоторых нюансах, связанных с работой амулета — дальность и продолжительность его действия, способы подзарядки и другие, но, к его великому сожалению, эльф в столовой отсутствовал.

С большой скоростью поглощая то небольшое количество еды, набранное им сегодня, Парэх находился в предвкушении испытания амулета, и, погрузившись в собственные мысли, практически не принимал участия в разговоре за столом, который вели его друзья. Они, за долгое время привыкнувшие к его общительной натуре и готовности поддержать любой разговор, включая на малознакомые ему темы, сейчас начали в недоумении переглядываться, гадая о причинах такой необычной молчаливости орка.