Игорь Вагант - Монастырь

– И не размазня, – добавил другой.

Солдаты одобрительно зашумели, переговариваясь.

Тем временем из кухни показался Вульфар, а следом за ним – полная женщина средних лет и мальчишка; они принесли большую плошку с овсяной кашей, щедро сдобренной маслом, кувшин с дымящимся элем и две глиняных кружки.

– Все, оставьте людей в покое, – заявил Вульфар, – пусть поедят спокойно.

Эдвин с благодарностью кивнул и уселся рядом с Теа поближе к очагу.

Ели они быстро и молча. Теа, возможно, потому, что чувствовала себя неловко в чужой компании, а Эдвина обуревали мысли. Пока он не мог найти связи между замком Глоу и тем, что видел в подземельях Сидмонского монастыря, но его словно кольнуло, когда за стеной дождя он разглядел в центре двора несоразмерно большой колодец.

В Сидмоне был круглый зал, и три пюпитра для книг, каждый в вершине черного мозаичного треугольника, выложенного на полу. И один из пюпитров пустовал. Там не было книги – наверное, той самой, в краже которой обвинили Эдвина. А в центре залы – отверстие, куда низвергались потоки воды.

И замок Глоу – из трех башен, соединенных между собой прямыми стенами, с огромным колодцем посередине.

– А ров вокруг замка, – вдруг невпопад спросил он Вульфара, – тоже треугольный?

– Нет. – Солдат покачал головой. – Круглый. Вообще непонятно и неразумно: враг может в трех местах прямо к стенам подойти. Но его тоже не мы рыли. Ров очень старый. А что?

– Ничего, просто так, – слукавил Эдвин.

Круг, внутри которого – треугольник.

«Очень интересно, – решил юноша. – Надо будет обязательно наведаться в эти башни, посмотреть, что там внизу».

– Ужас, – вдруг вполголоса произнесла Теа. Она уже не дрожала, хотя платье оставалось влажным. Девушка поднесла рукав к носу и принюхалась, наморщив носик. Потом виновато взглянула на Эдвина. – Ну и запах. Вся костром пропахла.

– Ничего, – тут же откликнулся сидевший рядом Вульфар. Прочие солдаты уже разошлись. – Здесь найдется, что надеть. Эдвин, бери свою подружку и топай на кухню. Там Мегайн, та женщина, которая вам кашу принесла. Она проводит, куда надо.

Эдвин встал. В голове шумело – то ли от всех этих раздумий, то ли от горячего эля. Он выпил добрых полкувшина. Теа поднялась вслед за ним и оперлась на его руку. Щеки ее раскраснелись: эль, с взбитыми яичными желтками, приправленный имбирем, был очень пьяный.

Мегайн действительно была на кухне. Она стояла на коленях и выгребала золу из очага. Коротко кивнула и жестом пригласила идти за ней.

Из кухни вели сразу несколько ходов, все за небольшими потемневшими от времени и копоти дверцами. Мегайн открыла одну из них, взяла свечу и начала спускаться по узким каменным ступеням. Эдвин пошел следом, едва не задевая головой о потолок.

Внизу обнаружилось просторное помещение – настолько большое, что свечи не хватало для того, чтобы рассеять мрак, царивший в углах. В середине стояла деревянная бадья, высотой до колена, почти доверху наполненная водой, а на лавке возле нее – несколько ковшей разных размеров, брошенных без особого порядка.

– Вот, – сказала Мегайн, приладив свечу на край скамьи, – здесь помыться можете, вода, вроде, еще не совсем остыла. Мыло из золы, но много не тратьте: сама его делаю, а на такую ораву не напасешься. Одежду сухую сейчас принесу, под дверью оставлю. Уж что есть, не обессудьте. – Она оценивающе взглянула на Теа. – Тебе великовато будет, но завтра сама ушьешь. Спать сегодня можете здесь же, там в углу охапка соломы, но долго дрыхнуть не дам: поутру солдатня придет.

Коротко кивнув, кухарка развернулась и скрылась за дверцей. Эдвин проводил ее взглядом.

– Похоже, – сказал он, – тут все решили, что мы жених с невестой.

– Угу, – хмыкнула Теа.

Эдвин огляделся.

– Сначала ты. Я подожду.

Его слова гулко разносились по пустому помещению. Теа покачала головой.

– Нет. Раздевайся, я буду из ковша поливать.

Чуть поколебавшись, Эдвин скинул одежду и залез в бадью, встав спиной к Теа. Мегайн не обманула: вода действительно была теплой, пусть и не настолько, как хотелось бы после такого тяжелого пути. На поверхности плавали зеленые листочки, в которых он признал душицу и розмарин.

«Мегайн постаралась, – подумал юноша, – вряд ли она солдатам в воду траву добавляет».

И тут же вздрогнул, ощутив на себе руки Теа. Она принялась старательно намыливать его шершавым куском мыла.

– Я и сам могу, – буркнул он.

– Нет.

Эдвин повернулся к ней лицом. Теа была обнажена. Она стояла рядом, на расстоянии ладони, закусив губу и глядя на него потемневшими глазами. Грудь с отвердевшими сосками высоко вздымалась от глубокого дыхания.

– Ведь это из-за меня ты прыгнул тогда со скалы? – тихо спросила она. – Помнишь: если человеку оказывают услугу, а он не может что-то дать взамен, это – не заслуживающий уважения вор. Я для себя стараюсь. И ты не спорь. Я же чувствую – ты не против.

– Да, помню, – пробормотал Эдвин. Его голова кружилась от запаха эйхе . Рука сама собой скользнула по ее бедру. – Я не против.

Теа изогнулась, как кошка, прижавшись к нему всем телом. Ее кожа была подобна шелку.

* * *

Элла уселся в кресло, развалясь, и со вздохом облегчения положил отчаянно зудевшие ноги на стол. Насквозь промокший плащ он сбросил с плеч сразу же, как ступил под своды северной башни. Тогда, у развалин Дардинской крепости, Глойн оказался прав: птице, чтобы долететь до Глоу, вполне хватило бы одного часа, но у них дорога заняла полных четыре дня. По узким невероятно петлявшим тропам, по висячим мостам, с бесконечными спусками и подъемами. И все из-за предателя Гвалтера, который сделал все, чтобы заманить его поглубже в горы. Не было никакой надобности делать такой огромный крюк через Лутдах. Алед, тот солдат, что проводил Эллу в башню, объяснил, что из Лонхенбурга сюда ведет куда более короткая дорога, которая позволяет миновать все эти страшные ущелья. От селения Глоу по зеленой долине шла тропа, следуя по которой уже за день пути можно добраться до Ардланна, а оттуда широкая оживленная дорога выводила сразу на Северный тракт.

Хорошо еще, что праща слуги не оставила их голодными: куропаток, глухарей и дроздов здесь водилось в избытке, а один раз Эдвину удалось изловить несколько крупных форелей. В свежей и чистой воде путники недостатка не испытывали. Пожалуй, подумал однажды Элла, Глойн вполне отработал свой хлеб: если бы не этот мальчишка, они непременно заблудились бы среди крутых склонов и мрачных лесов Черных гор, а Глойн как будто нутром чуял, в какую сторону идти.

К удивлению принца, господские покои в замке оказались очень даже приспособленными для проживания.

Комната имела круглую форму, не меньше сорока футов в диаметре, со стенами, обшитыми деревянными панелями до высоты человеческого роста. Выше был камень, обтесанный до более или менее ровного состояния, весь увешанный оружием и гобеленами.