Надя Яр - Край ночи

— Вы поезжайте, — сказал Алёша, — я с ними поговорю.

Надя встала на цыпочки, обняла его и поцеловала в щёку. Герман поморщился. Ехать или не ехать, всё равно писать доклад. Он новым взглядом изучал Алёшу, которого Надя пару часов назад не хотела брать с собой, стремясь уберечь. Парень сберёг их обоих.

— Как ты поднял мотоцикл в воздух? — спросил его Герман. — Так высоко…

— Как всегда. Силой духа.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать. Правда семнадцать. — Алёша улыбался, как сама невинность. Он обнял ведьму и прижимал к себе.

— Хорошо, что ты последовал за нами, — сказал Герман. — Но было бы лучше, если бы мне официально дали напарника. Такого примерно, как ты.

— А. Хорошо, я скажу. — Улыбка хитрюги казалась неуловимо знакомой, как и благородные черты открытого лица, похожие на черты царицы, вся его ладная, точёная фигура.

Герман сложил два и два.

— И пусть переселят Клюеву куда-нибудь попроще и побезопасней, в надёжно закрытый посёлок, — добавил он. — Этот дом куплен Стекловским на деньги убитых, нечего его бабе здесь делать.

Алёше это, кажется, не понравилось:

— Можно же охранять и здесь.

— В закрытом посёлке легче. А то получается, как сегодня. Система должна работать сама, без твоего каскадёрства. Иначе тебе придётся мотаться по всей стране, подкручивать гайки. Вечно.

Алёша лишь приподнял брови. Он ничего не имел против подкручивания гаек.

— Ничего так проехались, — сказала Надя. — Спать хочу.

По дороге домой она смирно сидела сзади и обнимала горшок с мёртвой пальмой. Тоже ещё трофей. Герман притормозил у ворот посёлка, продемонстрировал охране ФСБшный аусвайс, собственное лицо, пассажирку с пальмой. Они ехали через зелёную полосу ещё тёмных, сырых аллей. Второй и третий рубеж охраны…

Всё, дома.

Старый белый кот невозмутимо сидел на бордюре парковки и ждал хозяйку.

— Ты знала, что Командор нападёт, — сказал Герман, причалив почти к самым лапам кота.

Надя неуютно пошевелилась, как пойманная на шалости кошка.

— Да. Извини, что не сказала. Ты запретил бы ехать. — Он промолчал, и она виновато добавила: — Я понимаю, что подвожу тебя, раздражаю, но не могу позволить вам полностью контролировать мою жизнь. Никуда не выехать…

— Ну, ты, надеюсь, довольна. Его казнят.

— Не казнят. Я за него попрошу. Посидит немного и выйдет.

Чёрт, я уже надеялся, одной проблемой меньше.

Герман ругнулся от злости.

— Оставь его, — сказала Надя. — Пусть мёртвые хоронят своих мертвецов. — Она вышла из машины. — …Прихвати пальму, хорошо?

Ведьма взяла на руки приветливо потянувшегося кота и пошла к дому.

— Нужно оно тебе, — проворчал Герман. — Мёртвые вещи…

Он сунулся на заднее сидение и замер.

Сухой стволик пальмы пустил зелёный листочек.

Песня «Радость моя», (с) группа «Мельница».