Надя Яр - Солнце нижнего мира

Он был уже на грани совершенного отчаяния, готов был сдаться и принять распад в ничто, но сумерки всё же пришли, как они приходили всегда во Вселенной. Он неожиданно почувствовал рядом с собою чьё-то новое дыхание и удивлённо понял, что он давно уже не один. Мальчик сидел в одном из внутренних дворов замка и с чем-то играл. Мастер заметил его, бросив взгляд из высокого окна, внимательно рассмотрел и тут же решил, что это его дитя, хотя он и не помнил, как его сотворил. Впрочем, откуда же ещё могла бы взяться здесь эта новая душа? Он породил её в бреду агонии, в припадке безумия или во сне. Потому дитя и получилось таким, каким было. Он спросил себя, способен ли он на такое в сознательном состоянии, но отбросил этот бессмысленный вопрос. Всё было так, как было.

Мастер спустился во двор и подошёл к сыну. Это был красивый русоволосый мальчик. Сидя на тусклых каменных плитах, он игрался с крохотными фигурками и не обращал внимания на Отца. Мастер нагнулся и глянул через плечо ребёнка. Фигурки были глиняными человечками. Они суетились посреди миниатюрного ландшафта: таскали камни, ставили шатры, наводили на реке переправу и готовили пищу, сотрудничали, общались… жили.

— Какие замечательные, — искренне сказал Мастер.

Мальчик кивнул, не оборачиваясь. Он был поглощён созерцанием глиняных человечков.

— Можно их подержать? — спросил Мастер.

— Нет, — сказал мальчик. — Это мои. Пусть лучше построят мост.

Мастер печально вздохнул и сел рядом с сыном. Мальчик посмотрел на него в упор. У него были серые грозовые глаза, очень серьёзные. Мастер знал, как он сам выглядит, и отвернулся. Некоторое время они сидели молча. Потом мальчик взял двух глиняных человечков и протянул Отцу в ладонях.

— Ладно, держи, — сказал он. — Только осторожно. Они хрупкие.

Вся эта история продолжалась уже достаточно долго и выглядела достаточно жутко, чтобы привлечь постороннее внимание, и внимание было привлечено. Когда гость миновал Врата Миров и впервые ступил на землю, была глубокая ночь. Он стоял посреди громадных пустых пространств. Пахло землёй, росой и травами. Пахло далёким дымом. Неужели он по ошибке или по чьему-то расчёту попал в средний мир? В кромешной тьме гость зашагал на восток и быстро понял, что всё-таки попал в какой-то низший или высший слой этого мироздания. Он находился в степи, но высокие, до пояса травы не затрудняли передвижение. Эта степь принадлежала Незримому, нижнему миру.

Он шёл достаточно долго, не видя ни зги и не споткнувшись ни разу. Почва здесь выгибалась регулярными широкими гребнями, подобно огромным плоским волнам в океане, вдали от любых берегов. Идти в поисках здешних хозяев было бы даже приятно, если бы не темнота. В темноте этой степи было что-то густое и очень настойчивое. Это была настоящая тьма. Гость угадывал беззвучное шевеление странных форм в этой тьме, иногда даже очень близко. Там встречались какие-то сгустки, и эти сгустки двигались не так, как могли бы двигаться под ночным ветром травы. Гость не мог уловить их очертаний и не был уверен, что хотел их уловить. Он был ещё далёк от паники, но сгустки будто бы чуяли его растущее беспокойство и шевелились всё ближе и ближе.

Впереди вынырнула цепь костров, полукругом тянущаяся вдаль. Гость направился прямо к кострам, не дожидаясь, пока шевеление в темноте чем-либо себя проявит. Оно и так уже норовило скользнуть за плечи.

Костры давали тусклый, красноватый свет. В них горели сухие экскременты каких-то степных животных. Эти огни не сгущали тьму вне освещённого круга. Её невозможно было сгустить. Гость подошёл вплотную к одному из костров и тут только понял, что продрог. Отходить от огня не хотелось.

— Придерживайтесь тропы, — издалека сказал кто-то, и гость увидел вытоптанную вдоль линии огней тропинку. На ней и около неё не было теней. Он пошёл по этой узенькой полоске земли, гадая, какой природы дом стоит в конце пути.

То, что ждало его в конце пути, выглядело как дом лишь в этом жалком красном свете. Длинные стены из толстых брёвен не только не врастали в землю — они её не касались. Они даже не сходились друг с другом, и углы постройки зияли узкими тёмными проёмами. Из-под стен выглядывала непридавленная трава, чуть колыхаясь колосьями на ветру. Крытая соломой крыша нависала над двумя деревянными столпами у входа. Столпы были украшены неоконченным и небрежным резным узором. Крыльца не было вообще, на него уже не хватило терпения. В степи нижнего мира стояла химера.

Гость обошёл строение по кругу, следуя всё той же тропе. На все стороны розы ветров сиротливо зияли одинаково незаконченные дверные проёмы — входи не хочешь. Он не очень хотел, но вошёл.

Внутренность химеры действительно была импровизированным жилищем. Это был какой-то примитивный зал собраний, добротно сработанный и массивный — что-то не то скандинавское, не то славянское, с длинным деревянным столом и лавками вдоль увешанных мечами и копьями стен. Гость не сразу заметил стоящего у стола мальчишку, потому что помимо зала собраний в химере прятался целый ландшафт. Гость шёл по земляному полу к столу, где мальчик неторопливо укладывал какие-то вещи в заплечную сумку; одновременно гость шёл на юго-юго-восток по узкой тропе в незнакомой предутренней степи. По обе стороны тропы были раскинута масса шатров, шалашей и загонов; там уже просыпались стада скота, табуны коней. Среди бесчисленных обозов и караванов на полях и пастбищах трудились люди. С высот Незримого это выглядело как игрушечный военный лагерь, но гость понял, что всё настоящее, и достаточно на полшага сойти с тропы, чтобы вылететь в средний мир. Химера была интерфейсом двух слоёв реальности.

У гостя закружилась голова. Он закрыл глаза и попытался заставить себя не видеть ландшафт среднего мира. Это ему почти удалось: когда он снова открыл глаза, та, другая степь с её людьми и лошадьми уже едва мерещилась, отдалённая и призрачная. Когда гость наконец подошёл к столу, мальчик как раз вышел, чтобы подбросить топлива в костры. Гость безо всякого удивления наблюдал за ним сквозь узкие окна дома. Мальчик методично заботился об огнях. В красном свете его волосы казались тёмно-золотыми. Рядом с ним нерегулярно пульсировала живая тьма.

Гость заглянул в сумку. Там были разные мелочи — металлическая фляжка с водой, моток бечёвки, складной нож, немало золотых, серебряных и медных монет, письменный прибор и книжечка в кожаном переплёте. На столе рядом с сумкой стоял небольшой чёрный кубик. Памятка. Гость снова посмотрел на мальчика. Это был обычный человеческий ребёнок, очевидно, перенесённый сюда хозяином химеры.