Марк Лоуренс - Король терний

— Йорг, разве ты не станешь просить меня отпустить твоего брата? — Она оттащила Сима еще на ярд дальше в болота.

На этот раз Роу готов был выпустить в нее стрелу, а Грумлоу приготовился метнуть кинжал. Грумлоу был привязан к Симу, и страх не мог бы его остановить.

— Ну что ж, у тебя в руках мой брат, сожри его сердце, и мы будем квиты. Вернемся туда, откуда начали, — сказал я. Я знал, что она не отпустит Сима. Она просто хотела задать мне вопрос.

— О Йорг, мы не можем вернуться туда, откуда начали. Ты должен был бы это знать. Не можем, даже если некромантия иссякнет в тебе. Смотри! — Она быстро сменила захват и повернула голову Сима вправо, слишком далеко. Хруст позвонков заставил меня заскрежетать зубами. — И-и-и… — Челла медленно развернула голову Сима к нам лицом, — он вернулся. Но он уже не тот, что был раньше, не так ли?

— Сука! — Роу выпустил стрелу. Или рука у него дрогнула, или движения Челлы были быстрее, не знаю, но только стрела попала Симу в глаз.

— Видишь, что ты сделал. — Ее кроваво-красные губы улыбались, глаза смотрели с вожделением, и она что-то шептала Симу на ухо.

Грумлоу метнул кинжал, но Челла уже падала. Возможно, он попал в нее, но мы этого уже не видели, болотная тина сомкнулась над ней.

Сим, несмотря на сломанную шею и попавшую в глаз стрелу, продолжал стоять. Затем он сделал неуверенный шаг в нашу сторону. Чистая вода между камышами вспенилась грязью.

— К морю, — закричал я и для большей убедительности показал в его сторону рукой. Принц Стрелы советовал мне увидеть океан, и, возможно, в сложившихся обстоятельствах это будет последнее, что мне удастся сделать. Подстегивать братьев не было нужды, мы надеялись, что Сим будет таким же медленным, как и все остальные мертвецы, а не таким быстрым, каким мы его помнили.

Брату Роу можно доверять. Доверять лгать, шельмовать и даже предавать. И он оправдает доверие, потому что он тот, кто он есть, — проныра, убийца под покровом ночи, ловкий и проворный в бою. Доверяйте этим его качествам, и он вас не разочарует.

Морской воздух мало чем отличался от зловонных испарений Кантанлонских болот, добавился лишь острый запах соли. Я видел перед собой серое пространство воды, простиравшееся на мили.

— По крайней мере, бегают они медленно, — сказал Кент. Он трусил рядом со мной, держа в руке топор. Вода хлюпала у нас под ногами. Он рискнул оглянуться. Бежать по болоту с острым топором и оглядываться — не самое полезное для долгой жизни занятие. Но все, что мы делали в течение двух последних дней, никому нельзя рекомендовать.

Морской бриз принес с собой тихий стон. Я постарался сохранить спокойствие.

Мы спешили, не останавливались отдохнуть. Четыре лошади следовали за нами, лошадь Роу сломала ногу, угодив в яму. Я велел Кенту отрубить сломанную ногу, когда Роу перерезал ей горло.

— Не хочу, чтобы Челла обзавелась лошадью и усадила на нее своих мертвецов.

С каждой минутой море ширилось и приближалось. Скоро мы будем в соленом болоте.

— Господи, спаси нас. — Роу встал, как вкопанный, передо мной. Из всех братьев он в последнюю очередь мог обратиться за помощью к высшим силам.

Я поравнялся с ним. Болотные топи кончились без предупреждения, примерно через две сотни ярдов заканчивались и заросли тростника, перед нами открылась длинная прибрежная полоса. Роу остановили головы, не топкая грязь.

Через каждые пять ярдов на отмели, как капуста в поле, торчала голова. Ближайшие к нам перестали стонать и скосили глаза в нашу сторону.

Голова у ног Роу принадлежала женщине средних лет, щекастой, с двойным подбородком.

— Господи, спаси меня, — сказала она, глядя на нас. — Спаси меня.

— Вы живые? — Я опустился перед ней на колено, оно уперлось в грязь, плотную, как влажная глина.

— Спаси меня! — на этот раз истошно завопила женщина.

— Они в царстве мертвых. — Мужчина слева, по виду одного с Макином возраста, с черной бородой, чистый, будто дождем его омыло, и только кончик бороды был в грязи.

Я вытянул руку, некромантия ощущалась в кончиках моих пальцев. Я не чувствовал смерти в прибрежной грязи, но она была вокруг людей. Я чувствовал, как жизнь вымывалась из них и заменялась чем-то менее жизненным, но более долговечным.

— Они сдирают с меня кожу! — взвыл мужчина.

Справа от нас молодая женщина с черными волосами, утонувшими в грязи, подняла голову и посмотрела на нас. Сквозь кожу на лице проступали черные вены, как на моей груди. Она зарычала. Низкий грудной рык голодного зверя. За ней еще одна женщина, возможно, ее сестра.

— Они приходят ночью. Мертвые дети. Они дают нам соленую воду и кормят нас отвратительной гадостью… отвратительной гадостью. — Голова женщины поникла.

— Убей меня, — подала голос мужская голова, находившаяся довольно далеко от нас.

— И меня, — подхватила другая.

— Сколько вы… — начал я.

— Сколько вы здесь сидите? — закончил за меня Макин.

— Три дня.

— Две недели.

— Девять дней.

— Вечно! — стоны и рычание слились в громкий хор.

Меня пробрал холод, в животе сделалось неприятно пусто.

— Что это? — спросил я Макина. Он пожал плечами.

— Я знаю, что это, — сказал Райк.

— Райк, ты не можешь ничего знать, — я попытался заткнуть его.

Но он продолжал:

— Быстро становятся мертвяками. Она их здесь делает. Выпаривает. Медленно их готовит, но они быстро превращаются в то, что ей надо. Я слышал о таком.

Из прибрежной грязи на нас странно голодными глазами смотрела еще одна голова, она завизжала. Ее визг подхватило еще несколько голов.

— Кент, дай им то, чего они хотят, — сказал я.

— Нет! Пожалуйста, пожалейте, — взмолилась женщина у ног Роу. — У меня дети.

— В таком случае я дам им то, что им нужно, — сказал я.

Кент взялся за прополку поля. Кровавая работа и для спины тяжелая. Братья бросились ему помогать, Райк проявил редкий энтузиазм.

Мы двигались рысцой, стараясь как можно быстрее покинуть это место.

— Это не единственное поле, — сказал Макин. Где-то по дороге он потерял свой второй сапог и сейчас бежал босиком.

Меня не особенно заботило, что Челла выращивает еще. Сильнее волновало то, что она уже вырастила.

По зеленому морю мы двигались к серому. Камыши дошли до груди и поднимались все выше и выше. Темная грязь засасывала щиколотку прежде, чем ты успевал сделать следующий шаг.

Широкая полоса грязи разделила камыши на два берега с маленьким ручейком в центре каждого. Уже доносился шум волн, когда мы выбежали на очередную полосу грязи.

— Нет. — Грумлоу положил мне руку на плечо, не позволяя ступить дальше.

Впереди, где ручеек превращался в широкую блестящую ленту, возвышался бугор грязи.