Валерий Моисеев - Скарабей

Есаул не дожидаясь продолжения разговора, опять мельком глянул поверх холма. В полуста метрах прямо под ними большой серой толпой сгрудившись, стояли красные. Они были настолько уверены в себе, что винтовки в их руках были опущены стволами вниз, некоторые настолько обнаглели, что даже закинули их за плечо. В самом центре стоял рослый человек в черной блестящей как паюсная икра новенькой кожанке и платком протирал стекла своих очков.

- Беляк, беляк! Вон он! Беляк, за тем бугром! - внезапно закричал один глазастый красноармеец и навскидку не целясь, пальнул в сторону есаула, который недостаточно осторожно высунулся.

Поняв, что он обнаружен противником и более не считая нужным скрывать свое присутствие, есаул кивнул Кривошееву и шепнул:

- Огонь!

Пока красноармейцы какие-то секунды, искали противника и поднимали стволы своих винтовок их ряды уже значительно поредели. В основном в этом был виноват, конечно же, есаул со своим маузером. Винтовка унтера также ни разу не выпалила наугад. Но собирала она свою кровавую жатву намного медленнее не в пример скорострельной немецкой машинке.

К большому сожалению есаула, товарищ Лопузов оказался на редкость сообразительным и быстрым.

- Засада, засада! Ложись! - зычно крикнул красный командир.

После этого, он бросился наземь, укрылся за толстым тополем и открыл из своего маузера прицельный беглый огонь.

Евстигнеев, поняв, что ему так и не удастся осиротить красноармейцев, скрепя сердце оставил их командира в покое и перенес свое благосклонное внимание на более доступные цели. Но к тому времени красные уже сообразили, что к чему, и над головой есаула и Кривошеева засвистели пули.

- Все, пока с них хватит! - бросил Евстигнеев унтеру. - А мы скоренько драпаем в нашу пещеру, пока они не расчухали что нас всего двое!

Они уже успели добежать до входа в каменоломню и, отдышавшись перезарядить свое оружие, а внизу за холмом красные продолжали вести ожесточенный огонь по несуществующему противнику. Наконец выстрелы стихли, и наступила тишина.

- Ну, слава тебе господи! - утирая пот со лба, проворчал есаул. - А то я уж беспокоиться начал, что они так никогда и не сообразят, что нас там уже нет!

- Напрасно шутить изволите! - недовольно проворчал штабс-капитан. - Сейчас они перестроятся и попрут на нас. И будет нам тогда, уверяю вас, совсем не до шуток!

Есаул безразлично пожал плечами, и стволом маузера сдвинув фуражку, на затылок почесал нос:

- Ваша, правда, капитан! Нос чешется - значит быть ему битому! Хотя, знаете что? Родилась тут у меня одна неплохая мыслишка!

- Разрешите полюбопытствовать какая? - придвинулся к ним поручик.

- Я предлагаю максимально использовать то преимущество, что наша каменоломня достаточно велика и нам есть куда отступать, - задумчиво проговорил есаул, кривя рот в нехорошей усмешке. - Поэтому мы вообще не будем принимать бой на входе в пещеру. Ибо это чревато для нас недопустимыми в нашем положении людским потерями. Мы, господа, постараемся заманить противника на нашу территорию.

- 8 -

Россия, Ежовск, наше время.

- Что же это за хрень такая? - вот уже в который раз спрашивал сам себя Бизон, озадаченно разглядывая кусок толстой золотой пластины с неровно обрубленными краями.

- Мне кажется, что это фрагмент какой-то археологической штуки, - задумчиво пробормотал Сенсей, потирая подбородок. - Оба ящика доверху набиты кусками золота. Это явно какие-то предметы старины, разрубленные зубилом, или уж я не знаю, чем там еще.

- Так выходит, что Мурин нашел сокровищницу? - Бизон нервно вот уже какой раз раскурил свой дежурный сигарный бычок.

- Одного не пойму, зачем ему было рубить на куски древние произведения искусства? - Сенсей недоуменно пожал плечами. - Ты только посмотри, какая тонкая работа! Все куски сплошь покрыты непонятными символами. Я не специалист, но мне кажется, что эти письмена похожи на египетские иероглифы. Я более чем уверен, что их ценность как произведений искусства в сотни, раз превышает стоимость металлолома, из которого они сделаны. Пусть даже этот металлолом золото.

- Босс, тут старикан какой-то подъехал, говорит, что ты его ждешь с нетерпением, - доложил вошедший в кабинет Бизона детина со сломанным носом.

- Это, наверное, Иннокентий Павлович, - поднял голову от золотых трофеев Сенсей.

- Давай его сюда! - кивнул Бизон парню.

Едва старый антиквар вошел в комнату, его чуть было не хватил удар, при виде того великолепия что предстало его искушенному взору.

- Ой, ой! - запричитал он, схватившись за свою, сразу ставшей пунцовой от волнения лысую голову. - Покажите мне того варвара, что искромсал все это на куски! Я голыми руками самолично задушу его!

- Сколько все это может стоить? - ткнул тлеющей сигарой в раскрытые ящики Бизон.

- На вскидку, шестизначную цифру, причем долларов.

- А что это вообще такое, в смысле откуда оно? - вновь задал вопрос Бизон. - Они что скифский курган раскопали?

- Нет, это не скифы, - Иннокентий Павлович отрицательно покачал головой. - Скифы с этими сокровищами и рядом не стояли. Вы видели предметы, извлеченные из их курганов? По большей части они из листового золота, попросту говоря из тонкой фольги. А здесь мы имеем дело с массивным, объемным литьем. Нет, это определенно не скифы!

Сидевший в глубине комнаты Некра, что-то негромко произнес, обращаясь явно к Иннокентию Павловичу.

- Что он сказал? - недовольно покосился Бизон на египтянина.

Антиквар минуту соображал, потом со вздохом ответил:

- Он говорит, что это очень плохое золото. Не в смысле его качества, а в том смысле, что оно из очень плохого, нехорошего места. Грубо говоря - это проклятое золото.

- С чего это он взял? - подозрительно покосился на Некра Бизон.

Вместо ответа Иннокентий Павлович, тщательно подбирая слова, затеял с египтянином долгий непростой разговор. Время от времени Некра вставлял русские слова, а порой и целые фразы. И без перевода было понятно, что Некра очень встревожен и предупреждает антиквара, что необходимо избавиться от этого золота, как можно скорее. Лучше всего прямо сейчас выбросить его.

- А ну его в баню, этого вашего хачика! - сказал, наконец, бизон, поднимаясь с кресла и разминая свою могучую шею. - У него по ходу, крыша совсем поехала от такого богатства. Короче, сейчас отправляемся спать. А завтра с утра будем думать, что дальше делать со всем этим добром. Утро вечера мудренее.

Сенсея, Иннокентия Павловича и Некра разместили в одной комнате. Антиквар с египтянином продолжали увлеченно переговариваться, не давая Сенсею уснуть.

Наконец ему это надоело, и он подал голос:

- Эй, может вы чисто для смеха, поделитесь со мной тем, о чем уже полночи шепчетесь?