Кира Измайлова - Футарк. Первый атт

Но нет, автомобиль оказался в целости и сохранности. У меня вроде бы тоже все было в полном порядке, так что я в полнейшем недоумении вошел в дом.

— Ларример! — позвал я, и он явился.

— С возвращением, сэр, — сказал он, принимая у меня шляпу и пальто.

— Ларример, у меня глаза одинаковые? — спросил я.

— Да, сэр.

— Тогда я решительно ничего не понимаю… — пробормотал я. — Ладно, ерунда. Я умираю с голоду!

— Сию минуту будет готов завтрак, сэр, — кивнул дворецкий и удалился.

Завтрак и впрямь подали почти мгновенно, я едва успел умыться и переодеться с дороги и на минутку заглянуть к моим любимцам. Вроде бы все было в полном порядке, но я собирался осмотреть их подробнее после трапезы — я и впрямь был голоден как волк.

На этот раз мне удалось-таки мельком увидеть таинственную племянницу Ларримера: она помогала ему с подносами. На рослого сухопарого дворецкого она ничуть не походила: невысокая, пышненькая, с конопушками на курносом носике. Вроде бы миловидная, но я не успел толком рассмотреть — она сразу сбежала.

— Ларример, ваша племянница от меня прячется, что ли? — удивленно спросил я. — Я вроде бы не людоед.

— Она воспитана правильно, сэр, — сказал он строго. — Место кухарки — на кухне. Извините, сэр, мне не следовало впускать ее в столовую, но я спешил подать вам завтрак, вот и…

— Ерунда, — отмахнулся я, принимаясь затрапезу. — Волшебно! У вашей племянницы несомненный талант… Кстати, а наша кухарка что, так и болеет?

— Да, сэр, — скорбно кивнул Ларример. — Говорят, совсем плоха. Сэр, я позволил себе оказать ей некоторое вспомоществование…

— Правильно сделали, — перебил я. — Однако так продолжаться не может. Неизвестно, когда она поднимется на ноги, и поднимется ли вовсе! Что вы скажете, если я предложу вашей племяннице место? Не дело, что она служит у меня, в сущности, задаром.

— Сэр! — воскликнул дворецкий, пораженный, по-моему, до глубины души. — Но вы же всегда отказывались держать постоянную прислугу!

— Ну, мне не попадались хорошие кулинары, — пожал я плечами. — Да и вам не так скучно будет. А то Атенаис вам даже ответить не может!

Ларример насупился: я периодически поддразнивал его, зная, что он любит беседовать со своей золотой рыбкой. Впрочем, я не лучше, я разговариваю с кактусами.

— Так что вы решите? — спросил я. — Если у нее… кстати, как ее зовут?

— Мэри, сэр, — ответил он. — Мэри Фланнер.

— Так вот, если у нее нет рекомендаций, не беда. Ее стряпня — сама по себе прекрасная рекомендация! Или у нее есть что-то другое на примете? Или родители будут против?

Мне показалось, что Ларример на мгновение заколебался, но потом все же сказал:

— Я полагаю, сэр, Мэри счастлива будет служить в вашем доме.

— Ну так пойдите спросите у нее, согласна ли она, и покончим с этим, — вздохнул я. — Жалованье… Ну, сами сообразите.

Каюсь, я не помнил, сколько платил кухарке. Этим всегда занимался Ларример.

— Она согласна, сэр, — сказал вернувшийся дворецкий. — Очень рада, сэр. Сейчас весьма сложно найти постоянное место, да еще безо всяких рекомендаций!

— А, так я был прав! — рассмеялся я. — Ну, прекрасно. От голода мы теперь не умрем… Ларример, почты много накопилось?

— Изрядно, сэр, — сказал он и принес поднос с целой грудой корреспонденции.

С сортировкой я разобрался быстро: рекламу долой, письмо от тетушки — на потом, чтобы не испортить пищеварение… а это что? Хм… странно… Инспектор Таусенд отродясь не писал мне писем! В конверте обнаружилась только короткая записка с просьбой позвонить, как только я вернусь домой.

— Ничего не понимаю, — повторил я в который раз за это утро и отправился к телефону. И только по дороге вспомнил, что показалось мне странным: за целую неделю мне не пришло ни одного приглашения.

Телефон — отличное изобретение, жалко, есть они еще далеко не у всех. (Правда, прекрасно, что его нет у тетушки Мейбл, иначе бы она заговорила меня насмерть.) Прежде Ларример всеми силами противился появлению в доме этого аппарата, но после того, как я купил граммофон, нелюбовь его к техническим новинкам вроде бы пошла на убыль. Этак, глядишь, мы и до электрических звонков доберемся…

— Таусенд слушает! — рявкнула трубка, когда меня соединили с инспектором.

— Это Кин, — сказал я. — Доброе утро, инспектор. Что стряслось?

— А, вы, — не слишком дружелюбно ответил он. — Мистер Кин, я хотел бы нанести вам визит.

— Всегда рад видеть, — несколько растерянно ответил я. — Приезжайте к обеду. У меня теперь изумительная кухарка!

— Нет уж, я лучше прямо сейчас, если не возражаете, — буркнул он и повесил трубку.

Я окончательно перестал что-либо понимать в происходящем.

В ожидании инспектора я сходил в оранжерею, еще раз осмотрел своих крошек (мне показалось, что малышка Мирабель немного погрустнела, нужно будет заняться ею отдельно) и пришел в умиротворенное состояние духа.

Инспектор явился мрачнее тучи, сунул шляпу и пальто Ларримеру и уставился на меня.

— Рад вас видеть, — сказал я, потому что нужно же было что-то сказать.

— Взаимно, — буркнул он. — Куда можно пройти?

— Идемте в кабинет, — пригласил я. — Как насчет капельки бренди?

— Не стоит, — был ответ, и я поразился.

Таусенд угнездился в глубоком кресле и снова уставился на меня.

— Инспектор, что случилось? — не выдержал я. — Меня неделю не было, я возвращаюсь, а вы смотрите на меня, как на… не знаю, на беглого каторжника!

— Ну, если что и случилось, то не за эту неделю, — ответил Таусенд, вздохнул, а я вдруг заметил, что выглядит он очень усталым. — Всплыло кое-что… любопытное.

— И что же это? — поинтересовался я. — Если вы про историю с мисс Флип, то с ее семейством я все уладил, а Сирилу… гхм… Ну, словом, поговорил с ним по душам.

— А? Какая еще мисс Флип? — нахмурился инспектор. — Впрочем, не до девиц… Послушайте, мистер Кин, вас ведь несколько лет не было в Блумтауне, верно? Вы вернулись относительно недавно…

— Ну да, а что в этом такого? — удивился я.

— Меня, знаете ли, крайне интересуют обстоятельства вашего скоропалительного отъезда, — сказал он. — Я тогда служил не здесь и знаю далеко не всё… Впрочем, официальная-то версия мне известна: вы якобы отправились на материк изучать международное право, чем и занимались до тех пор, пока не скончался ваш отец, а тогда вернулись, вступили в права наследования и с тех пор безвылазно живете в Блумтауне. Все верно?

— Абсолютно, — кивнул я. — А что, появились какие-то сомнения?

— Еще какие, мистер Кин, еще какие… — вздохнул Таусенд. — Почему вы ни разу не наведались домой во время этой вашей… учебы?

— В Париже было веселее, — сказал я. — А уж в Амстердаме… Но я регулярно писал домой!