Елизавета Дворецкая - Битва колдуньи. Сага о мечах

Теперь она смело въезжала в каждое новое жилье вместе с Серым. Женщина с лошадью – достаточно богатая и уважаемая особа, чтобы никто не заподозрил в ней ведьму. Но сейчас Хёрдис приходилось быть особенно осторожной – появилась опасность встречи с Фрейвидом хёвдингом. В своих прежних разъездах по побережью он иногда брал с собой Ингвильду, а о существовании Хёрдис никто даже не подозревал, так что она могла не опасаться внезапного разоблачения. Но сам Фрейвид несомненно узнает свою беспутную дочь. И что тогда будет…

При мысли об этом у Хёрдис перехватывало дух от тревожных и сладких предчувствий. Тихий тоненький голосок благоразумия в глубине души пищал, что игры с огнем кончаются плохо, а от удара секирой по шее ее замечательная голова слетит с плеч не хуже всякой другой. Но благоразумие заблудилось в темных закоулках души, и Хёрдис делала вид, что и знать его не знает.

На снегу, покрывавшем кое-где каменистую тропу, мелькнули свежие следы ног. Потянуло запахом жилья. Мохнатая Бломменатт неспешно трусила вверх по склону, потряхивая спутанной черной гривой. Хёрдис оглянулась на Серого и кивком послала его на вершину холма. Пес обогнал лошадку и помчался наверх. Провожая его глазами, Хёрдис тихо фыркнула. На одном из дворов она рассказала хозяевам, что своей ворожбой поселила в тело пса душу славного воина, погибшего в битве, чему доказательством служат гривна и разум пса, понимающего человеческую речь. После этого хозяева чуть не посадили Серого за стол вместе с людьми. Но этого Хёрдис не допустила, боясь, что не сумеет удержаться от смеха.

Серый быстро вернулся, неся в голове образ большой усадьбы, такой большой, что она с трудом помещалась в его памяти и отдельные постройки на ходу осыпались на землю. Тогда Хёрдис сошла с седла, оставила лошадку прямо посреди тропы – та уже доказала, что не тронется с места, – и поднялась на вершину, прячась за соснами.

Да, усадьба была велика – не меньше Прибрежного Дома, да пирует он вечно в Обители Павших [35] Если кто-то вспомнит, что в Палаты Павших попадают погибшие воины, а не постройки, то обращаю внимание читателя на то обстоятельство, что сей оборот порожден чувством юмора душеньки Хёрдис. А автор только за ней записывает. ! Ворота были раскрыты, и из них выезжала дружина. Впереди ехал сам хозяин с богатым синим плащом на плечах, а за ним уже вытянулось три… четыре… пять рядов хирдманов, по три человека в ряд. А двор-то большой – там поместится целое войско! И все это – для Фрейвида? Обойдется!

Хёрдис вовсе не думала, что опоздала помешать отъезду. Быстро подняв ладони ко рту, она шепнула несколько слов. Да, волшебное огниво, Медный Лес, сила земли и студеного моря сделали ее могучим существом. Несколько слов – и статный холеный конь споткнулся, как заморенная кляча бедного бонда, нырнул головой вперед; знатный хёльд в синем плаще через голову коня вылетел из седла и покатился по мерзлой земле. Строй разбился, передние ряды придерживали коней, задние со двора напирали на них, не видя, что случилось. До Хёрдис долетали изумленные и тревожные крики.

Несколько мгновений хёльд лежал неподвижно, потом поднялся, и Хёрдис увидела, как его лицо кривится от боли. Падать с коня во всем вооружении на промерзшую каменистую землю не очень-то приятно! Но есть нечто похуже, чем боль от ушибов.

Выпрямившись, хёльд подобрал поводья, повернулся и пошел к воротам. Хирдманы постояли несколько мгновений, а потом дружно и в том же порядке двинулись назад. Это было похоже на улитку, которая высунула было рожки, но осталась недовольна погодой и быстро втянула их обратно. Пир по поводу возвращения дружины из похода начнется раньше, чем собаки догрызут кости от проводов.

Никто не сказал ни слова – такая примета, как падение самого вождя еще в воротах, даже не требует обсуждения.

Посчитав, что здешний хозяин в новых пророчествах не нуждается, Хёрдис поехала дальше и заночевала на дворе поскромнее. Назывался он Угольные Ямы, а сам хозяин в молодости занимался тем, что самолично копал руду и выплавлял железо. Сейчас он так разбогател, что купил себе земли и набрал работников. Правда, соседи упорно продолжали называть Асгрима бонда Асгрим Черный Нос – в память о прежнем промысле. Однако он тоже собирался пойти в поход и навек прославить свое имя. Еще бы не прославить, когда ведешь с собой целых пять воинов и каждый из них мог бы стать Сигурдом Убийцей Дракона… если бы родился в другое время, в другом месте, в другой семье и совсем другим человеком.

Обо всем этом Хёрдис размышляла, сидя у огня в доме Асгрима, в котором был только один теплый покой, общий для хозяев и челяди. Хорошо хоть скотина была отделена деревянной перегородкой, но родной коровий запах досаждал Хёрдис даже возле очага. Здесь она не стала притворяться провидицей – эта игра пугала ее слишком большим правдоподобием, и после собственных страшных пророчеств ей было трудно заснуть. Вместо этого она сказала, что чудом спаслась с лошадью и собакой от фьяллей, разоривших ее усадьбу. Кончив живописать ужасы, Хёрдис притворилась спящей и в самом деле чуть не заснула, но внимание ее привлекла тихая беседа Асгрима с одним из его приятелей-бондов, который собирался с ним в поход, думая за свободное от полевых работ зимнее время стяжать славу воина, чтобы потом было о чем вспомнить.

– Если фьяллей так много, то Фрейвиду хёвдингу будет нелегко их одолеть! – озабоченно бормотал Асгрим, как будто Фрейвид хёвдинг вот-вот должен был прислать к нему за советом. – Надо бы сказать ему…

– Думаешь, мы его догоним? – сомневался Хавард бонд.

– Догоним! Он ночевал вчера в Еловом Логу, а за день ему не уехать далеко. Мы можем его догнать. Он и поехал-то, я думаю, прямо к Стормунду Ершистому в Березняк! Нам все равно туда.

– А может… – начал сосед, и Хёрдис восхитилась его благоразумием.

– Нет, надо ехать! – Асгрим понял товарища подозрительно быстро, чем выдал, что подобные мысли бродили и в его собственной рассудительной голове. – Мы же поклялись! Я сам возложил руку на ратную стрелу! А когда благородный человек возлагает руку на ратную стрелу и дает клятву, он должен исполнить ее или умереть!

Ах, Асгрим Черный Нос! Если бы все знатные хёльды и хёвдинги понимали свою честь так возвышенно и благородно! Бедняк бережет нарядное платье, а иные из тех, кто носит крашеные одежды с рождения, порой не боятся пачкать их пятнами нарушенных обетов!

Неподвижно лежа на охапке соломы рядом с маленьким сыном Асгрима, привалившимся ей под бок, Хёрдис притворялась спящей, но мысль ее работала, как жернов конунга Фроди под руками великанши [36] Имеется в виду миф о том, как две пленные великанши мололи для конунга Фроди золото, мир и счастье. . Конечно, так впечатлила Колдунью не доблесть Асгрима, а весть о приближении Фрейвида. Теперь она знала, что сбор войска Квиттингского Запада назначен в усадьбе Березняк, и, по всем приметам, до нее уже совсем недалеко.