Елизавета Дворецкая - Битва колдуньи. Сага о мечах

– Что ты застыл, чудовище! – дико визжала Хёрдис, прыгая на плече великана и колотя его по уху и по шее, в кровь обдирая ладони. – Ты заснул! Я сейчас спрыгну и убегу от тебя! Пусть меня растерзают фьялли! Ты не камень, ты жеваный клочок мха, ты крысиная чума, ты болотная лихорадка! Твой меч тебя стыдится!

– Нет, я не заснул! – как пьяный, пробормотал Свальнир, постепенно приходя в себя. – Я сейчас…

– Не дай Троллю догнать квиттов! – исступленно кричала Хёрдис, до острой боли жалея, что не может отобрать у великана его силу и вступить в схватку самой. – Не пускай их сюда! Стюрмир мой, ты слышишь! Мой!

– Сейчас… – неразборчиво гудел великан, и до людей его голос долетал как грохот камнепада. – Сейчас я все сделаю…

Шатаясь, он шагнул к лощине. Кучка людей, похожая на стайку черных муравьев, уже заползла в долину, миновав узкий проход между горами. Они были почти под ногами у Свальнира, но шустрыми живыми зернышками катились к сосновому лесу, стараясь держаться подальше от живой горы. Обожаемое сокровище не велело никого топтать, поэтому Свальнир осторожно шагнул и вгляделся, моргая. Новая волна черных муравьев бежала от равнины к проходу между горами. «Не пускай их сюда!» – велело сокровище.

Тогда великан взялся руками за вершины обеих гор, поднатужился и сдвинул их вплотную одну к другой.

Грохот был слышен за несколько дневных переходов, а тем, кто оказался по обе стороны от сдвинутых гор, показалось, что настало Затмение Богов – «солнце черно и земли канули в море». Только огня, лижущего небо, не хватало для полноты предсказания.

Земля дрогнула под ногами, словно в глубине ее проснулось чудовище и рвется на свободу; разом померк свет, камни и глыбы летели во все стороны, поднимая тучи пронзительно-холодной пыли. Пыль забивалась в глаза, в нос, не давала вздохнуть, а уши закладывало от дикого шума.

Когда грохот поутих и сменился быстрым шорохом осыпающейся гальки, Торбранд конунг очнулся. Он лежал лицом вниз, наполовину присыпанный комьями мерзлой земли и камнями, и все это давило на него ледяной могильной тяжестью. Во власти животного страха конунг стал отчаянно выдираться из-под обвала. Кто-то помог ему встать на ноги.

Протерев краем ладони лицо, Торбранд глянул вперед, моргая и не в силах сразу поверить, что видит это наяву. Перед ним, там, где какие-то мгновения назад был узкий проход в долину с темнеющим лесом на склонах гор, стояла плотная каменная стена. Горы по сторонам бывшей лощины сделались ниже, но их склоны и вершины теперь состояли из свежих острых обломов и стали непроходимыми. Еще был виден шов между ними, вдоль которого свисали вывороченные стволы сосен, похожие на сухие травинки.

Перед возникшей стеной лежали в нелепых позах человеческие тела, присыпанные комьями земли и каменными обломками, живых нельзя было отличить от мертвых. Но здесь были не все. Сомкнувшиеся ворота гор отрезали от берега Стюрмира конунга и Хродмара с горстью людей, успевших проскочить вперед вместе с бегущими квиттами.

Неожиданно оказалось, что уже наступили сумерки. Меж стволами сосен бродили серые тени, но люди не боялись их, а просто старались держаться подальше. После всего увиденного никто не принимал всерьез каких-то жалких лесных троллей.

– Да разве… это… тролли! – презрительно морщил нос неугомонный Слагви. Дыхание его прерывалось через каждое слово, но, несмотря на это, он пытался шутить. – Вот у нас в Аскефьорде тролли – это тролли! Загляденье! Один бергбур из Дымной горы чего стоит! Правда? Э!

Он толкнул локтем брата, и Сёльви отмахнулся:

– Не надо поминать здесь чужую нечисть! Я думаю, здешние тролли так же не в ладах с нашими, как мы сами – с квиттами!

– Нечего подобного! Нечисть всегда стоит друг за друга против доброго человека!

Слушая привычный спор между близнецами, Хродмар наконец поверил, что они все действительно остались живы. Он сидел прямо на холодной земле, прислонясь спиной к стволу сосны, а на тесной поляне перед ним расположились восемь человек из дружин Торбранда и самого Хродмара – те, кто успел проскочить вместе с ним следом за Стюрмиром. Потом, когда великан опять зашевелился и стал сдвигать горы, фьяллям стало, конечно, не до квиттинского конунга. Пусть бежит себе хоть к самой Хель! Если только Хель еще не пришла за ним прямо сюда, на что было очень похоже.

– Хорошо бы костер разжечь! – пробормотал кто-то из хирдманов, но в сумерках Хродмар даже не разобрал, кто это был. После битвы голоса у всех стали хриплые, дрожащие и едва узнаваемые.

– А ты помнишь, что кроме нечисти тут еще бродят квитты? – ответил ему Сигват кормчий, изумительно спокойный. – Десятка два квиттов с самим конунгом во главе. Как бы они не сбежались погреться на огонек!

– А разве их не засыпало? – разочарованно протянул Слагви.

– Они же бежали впереди нас! – укорил его брат. – Поэтому они все уцелели. Все, кто был перед нами.

– Они, как видно, уже ушли в глубь своих колдовских гор, грызи их всех Нидхёгг! – выбранился кто-то еще и хрипло закашлялся. – Нажрался я тут камней, как тролль какой!

– Слышу, в брюхе у тебя стучит! – отозвался товарищ и гулко похлопал его по спине.

– Надо полагать, квитты тоже сидят где-то под кустами и прикидывают, на земле они или уже под землей! – сказал наконец Хродмар. – Если мы разведем костер в ложбинке и со всех сторон загородим его… Щиты хоть у кого-нибудь остались?

– У меня, – отозвался Халльфинд.

– И у нас! – с гордостью заявил Слагви и предъявил половинку разбитого щита, где несколько уцелевших досок держались на одном упрямстве.

– Полтора щита на всех! – быстро подсчитал Хродмар. – Негусто. Ладно, разложим огонь между камней, издалека не увидят. А вы, близнецы, пойдете искать костер квиттов. Не ворчи, Слагви, я по голосу слышу, что ты устал меньше всех.

– Надеюсь, ты не думаешь, что это оттого, что я плохо сражался? – обиделся Слагви.

– Вовсе нет. Просто когда у человека в душе большие запасы смеха, он может ими греться и питаться. Поднимитесь вон на ту скалу и хорошенько оглядитесь по сторонам. Раз уж великан закрыл нам дорогу к морю, значит, мы сможем выйти из этого проклятого леса только с другой стороны. И я намерен вернуться к нашему конунгу не с пустыми руками. Где-то по этому лесу гуляет голова, которую он хочет видеть отдельно от тела. И он ее увидит!

Когда сыновья кузнеца Стуре-Одда поднялись на вершину скалы, уже совсем стемнело и черный лес едва-едва можно было отличить от темно-серого неба.

– Вон огонь! – вполголоса воскликнул Слагви, первым добравшийся до вершины.

Ветер задувал ему в глаза длинные пряди волос из расплетшихся в битве кос и мешал смотреть. В распадке сквозь густую тьму ельника еле-еле пробивался оранжевый огонек, дрожащий, как будто ему тоже было страшно.