Роман Афанасьев - Знак Чудовища

Тан положил ладонь на рукоять меча и подумал, что живым он больше не дастся. Ни за что. Если ему суждено умереть, пусть это случиться в бою, а не на разделочном столе.

Ожидание затянулось. Время ползло еле-еле, как тяжело груженая телега по проселочной дороге. Тан трепетал, ожидая, что охранники с минуты на минуту поднимут тревогу. И даже виконту изменила невозмутимость, - он все чаще поглядывал на светлеющее небо и кусал губы. Ждать было невыносимо, но Сигмон старался держать себя в руках. Он все крепче сжимал рукоять меча, и от этого становилось легче и покойнее. Оружие немного успокаивало, вселяло в него уверенность, но это не могло продолжаться вечно.

Когда за стеной раздались шаги и приглушенные голоса, Сигмон облегченно вздохнул, и сделал знак спутникам, - чтобы они не вздумали шуметь. Затаив дыхание, он стал привычно отсчитывать две сотни. Шаги постепенно стихли, виконт заерзал и приподнялся, но тан знаком велел ему замереть.

Отсчитав положенные две сотни, - не спеша, через вздох, Сигмон подошел к дереву, уперся ногой в ствол, подпрыгнул, поставил вторую ногу на неприметный камешек в каменной кладке и птицей влетел на самый верх. Усевшись на забор верхом, он оглядел ночную улицу. Дома темными громадами нависали над каменной мостовой, напоминая нахохлившихся птиц. Где-то вдалеке светили масляные фонари, но у забора было темно. На улице не было ни души, и даже окна домов оставались темными. Настал тот самый утренний час, когда обыватели крепко спят в своих постелях.

- Сигмон!

- Сейчас, Риго, не торопитесь.

- Нет, любезный тан, на этот раз нам стоит поторопиться. Уже светает!

Сигмон нагнулся и протянул руку виконту. Тот подпрыгнул, схватился за локоть тана и ловко вскарабкался на стену.

- Все тихо? - спросил он.

- Да, - шепотом отозвался Сигмон. - спускайтесь. Я вытащу Виуда.

Виконт соскользнул с забора и тан вздрогнул. Но де Сальва по-прежнему двигался бесшумно, словно кошка, охотящаяся на мышь.

- Господин Сигмон!

- Тише, Виуд. Вот моя рука. Цепляйтесь!

Лавочник уцепился за протянутую руку и, натужно сопя, повис на ней как мешок с овсом. Сигмон без особых усилий вытянул Виуда на забор, - его изменившееся тело стало заметно сильней. Он стал быстрее, зорче, и порой его это даже пугало. Но сейчас тан был благодарен своим новым способностям, что пришлись как нельзя кстати.

Опустив лавочника с забора прямо в руки виконта, Сигмон привстал, и огляделся, высматривая прохожих. Ночь отступала, на улицах города царили утренние сумерки, и теперь стало лучше видно.

На улице, по-прежнему никого не было видно. Утомленный дневными хлопотами и ночными гуляниями большой город мирно спал. Ла Тойя вздохнул и оглянулся на корпус кадетской казармы, что на время стала ему родным домом. Домом мечты и разрушенных надежд. Нужно было взглянуть на него в последний раз. Вряд ли он когда-нибудь вернется сюда, к прежней жизни. Ведь у него была настоящая жизнь! Друзья, любимое дело, мечты и устремления… И он все потерял из-за своей метки, из-за уродства, которым он был обязан проклятому колдуну. Все мечты разбились, как хрупкий стеклянный бокал, пошли прахом все надежды и устремления. Он стал изгоем, обреченным вечно скрываться от людей, чтобы сохранить жизнь, - ту малость, что у него еще осталось. Но тан верил, что он все еще человек. У него осталась надежда - призрачная, едва заметная, но ставшая оттого еще более ценной. Все можно исправить. Нужно только верить. Он помнил, что маги говорили о гернийском университете и об исследованиях мага по имени Леггер. Кажется, он встречался с таким уродством и даже изучал его. И оставил после себя заметки - целый научный труд! Быть может, он догадался, как снять подобное проклятие. Если это так, то еще не все потеряно. Надо только добраться до Гернии. Найти университет, разыскать бумаги старого мага и попытаться разобраться в них. Да. Теперь у него есть цель и надежда. Этого достаточно.

- Сигмон! Поторопитесь, любезный тан! Вы собираетесь просидеть там до утра, как кочет на плетне?

- Иду!

Опомнившись, Сигмон соскользнул с забора и встал между лавочником и виконтом.

- Ну, - сказал де Сальва положив руку на плечо трясущемуся от страха Виуду, - где же дом твоего кума?

- Сюда, благородные господа, - засуетился лавочник, - сюда, за мной!

Пригнувшись, он неуклюже побежал через площадь к ближайшему переулку. Сигмон и Риго последовали за ним, надеясь, что в этот утренний час никто не обратит внимания на трех странно одетых прохожих.

Лавочник повел спутников окружным путем: через задние дворы. Идти напрямую не рискнули, слишком велик был шанс наткнуться на стражу. Даже де Сальва не возражал, хотя он торопился и даже потерял обычную невозмутимость. Когда они добрались, наконец, до небольшого дворика позади огромного дома, он принялся поторапливать друзей, словно опасался, что их застигнут врасплох.

Дом оказался одним из тех строений, в которых обычно жили несколько семей. Три этажа, толстые каменные стены, большой двор - все это говорило о том, что у дома богатый владелец, сдававший жилье в наем. Весь первый этаж занимали лавки: скобяная, колбасная, булочная. Одна из них - скобяная, - принадлежала куму Виуда. Сейчас лавки были закрыты, но по всему выходило, что место у воинской части довольно людное и потому прибыльное. Сигмон сомневался, что это подходящее убежище, но лучшего пока не предвиделось. Конечно, стоило поискать местечко поукромней, но виконт настаивал, чтобы они немедленно спрятались. Он сильно нервничал и выглядел очень усталым, поэтому тан без лишних препирательств согласился укрыться на чердаке.

Пройдя через задний двор, они вскрыли окно первого этажа, и забрались в одну из комнат. Виуд знал, что она пустует, потому что принадлежит его куму, уехавшему в другой город. Из комнаты они прокрались в огромный коридор, и на цыпочках добрались до двери, ведущий на общую лестницу. Около одной из комнат Виуд задержался.

- Идите вперед, - шепнул он Сигмону. - Поднимитесь по лестнице на чердак. Я вас сейчас догоню, только прихвачу кое-что.

Тан не стал спорить, - глупо было разговаривать посреди чужого дома, в который они пробрались тайком, - и потому молча пошел к двери. Виконт, шедший первым, легко открыл немудреный замок, и беглецы вышли на большую проходную лестницу с каменными перилами. Не мешкая, они поднялись на самый верх, к двери, ведущей на чердак. Тут снова пригодилось умение Риго обращаться с замками.

Чердак оказался подстать дому - большая зала с высоким потолком, державшимся на деревянных столбах. Чувствовалось, что строили его основательно, с расчетом на то, что здесь будет жилое помещение. Но к счастью, оно пустовало.