Элеонора Раткевич - Деревянный Меч

И тут убийца пошевелился, застонал, открыл глаза и произнес высоким удивленным голосом вопрос невероятный и совершенно бессмысленный:

– Почему зеленые?

– А почему нет? – опешил Кенет. Он не знал, каких слов можно ожидать в подобном случае, но что не таких – уж это точно.

– Осень же, – вздохнул убийца и сел, морщась от боли и заботливо придерживая голову, словно ей предстояло отвалиться в самое ближайшее время. Кенет растерялся окончательно. Он определенно знал, что на дворе никак уж не осень, но невольно огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никакой осени нет и в помине. Убийца тоже огляделся, поворачивая голову руками.

– Нет, – горько сказал он. – Не осень.

– Осень полгода как кончилась, – осторожно заметил Кенет. – А она тебе очень нужна?

– Да нет, – меланхолично заметил убийца. – Вообще-то я осень не люблю. Только я понять хочу – куда же зима делась?

Час от часу не легче.

Почему-то у Кенета не возникало ощущения, что он разговаривает с ненормальным. Конечно, от такого удара по голове можно и рехнуться в одночасье, но Кенету отчего-то так не казалось.

Блуждающий взгляд убийцы в поисках пропавшей зимы безуспешно обшаривал округу. Внезапно изнемогающий убийца наконец-то углядел хоть что-то знакомое. Глаза его разом сделались осмысленными и засияли детской радостью.

– Ты новенький? – повеселев, спросил он, указывая на деревянный меч в руках Кенета. – Учитель Аканэ очень сердится, что я опоздал?

Так вот это кто, понял Кенет. Да, все верно. Был у него ученик… был, и не стало… встретился с Инсанной, и поминай как звали… значит, встретился осенью и не помнит ничегошеньки… по голове получил и прежнее, выходит, вспомнил… нет, но до чего же странное совпадение!

– Я не новенький, – возразил Кенет, – мое обучение закончилось больше полугода назад.

– А почему я тебя не знаю? – запротестовал обеспамятевший ученик воина.

Кенет замялся, подыскивая слова и не находя их. Ну как объяснить этому парню, что с ним стряслось и как давно?

На помощь Кенету неожиданно пришел спасенный. Он уже отдышался, уже оценил обстановку и обнаружил недюжинную способность быстро соображать.

– Ты опоздал сильнее, чем тебе кажется, – заметил он, подойдя к несостоявшемуся убийце. – Ты на руки свои, парень, посмотри.

Убийца удивленно послушался. Он отнял руки от темени, поднес их к лицу – да так и замер, впившись в них взглядом. Какое-то время он сидел молча, потом тихо и неуверенно охнул, потом принялся ощупывать правую руку левой, потом наоборот. Потом вытянул руки перед собой, как слепой, и судорожно всхлипнул.

– Это что же?.. – прошептал он, давясь сухими слезами. – Как?!.

Других слов у него не нашлось, но Кенет его и без слов понял. Парень встретился с Инсанной и забыл себя уже давно. Его руки были тогда руками подростка, теперь же это руки взрослого: крупные, слегка загрубевшие. И главное, сомнений и быть не может. Не по годам детское или рано повзрослевшее лицо может иной раз ввести в заблуждение, но руки всегда выдадут истинный возраст. Теперь понятно, почему он заговорил с Кенетом как с равным: принял его за сверстника. Может, даже за старшего сверстника, погодка.

– Послушай меня. – Кенет слегка встряхнул парня за плечо. Тот безвольно подался вперед и уронил руки. – Да очнись же! – вывалил Кенет. – Ничего особенного не случилось. Тебя просто околдовали, только и всего.

– М-да, действительно ничего особенного. – Спасенный тихо хмыкнул.

– Заколдовали, понимаешь? Ты попался волшебнику, и он тебя заколдовал. И ты все забыл. А сейчас тебя по голове стукнули, и ты вспомнил, кто ты такой.

Кто именно стукнул бывшего ученика Аканэ по голове, Кенет решил не уточнять.

– А что было за эти годы, ты забыл.

– Годы? – одними губами произнес парень.

– Годы, – свирепо отрезал Кенет и замолчал, не зная, что еще сказать. С деревянным мечом наголо он чувствовал себя до крайности неловко, почти неуместно, но вложить меч в ножны он отчего-то не мог, как не мог бы облегчиться посреди деревенской площади: не место и не время. Парень смотрел на хорошо ему знакомый деревянный меч и беззвучно икал. Кенету и побеждать в бою по-настоящему раньше толком не доводилось, а уж нечаянно расколдовывать кого-то – тем более. Он чувствовал себя не растерянным даже, а попросту несчастным. До того несчастным, что вот еще мгновение – и он тоже начнет икать.

Спасенный обвел взглядом обоих воинов, неожиданно усмехнулся и обрушил на траву заплечный мешок.

– Не знаю, как вы, господа воины, – спокойно произнес он, – а я есть хочу.

Взметнулся в воздух и лег на траву чистый полотняный платок. На него легли пресные лепешки и завернутое в тряпицу сушеное мясо.

Неловкое напряжение разом исчезло. Несостоявшийся убийца перестал беззвучно икать. Он икнул всего один раз, громко, явно от голода. Кенет отвернулся и вложил меч в ножны.

– Присоединяйтесь, господа воины. – И спасенный указал на свою нехитрую снедь.

– С удовольствием, – охотно ответил Кенет и присоединил к разложенным на платке запасам собранные им с утра съедобные травы. Он и забыл о них – таким невероятно давним казалось ему минувшее утро.

– Это славно, – кивнул спасенный, окинув травы взглядом знатока. – Это очень даже можно сварить. Особенно если с мясом. Изрядная похлебка получится.

– Вот только на чем сварить? – поинтересовался Кенет, озираясь в поисках хвороста. Ясное дело, возле одинокого дерева сушняку взяться неоткуда.

Расколдованный непонимающе взглянул на Кенета, поднялся с земли и единым ударом меча отмахнул от дерева основательную ветку. Кенет ахнул и зажмурился: вот уже год, как он не срубил и не срезал ни одной живой веточки. Ему сделалось не по себе.

– У тебя, парень, руки вперед головы думают, – неодобрительно произнес спасенный. – Не в лесу ведь. Одно тут дерево. Понимать надо. Если его всякий прохожий на дрова кромсать будет, много ли от него останется? Можно ведь сбегать к реке, камыша нарезать…

Парень покраснел..

– Д-дитятко, – вздохнул спасенный. – Ладно, что сделано, то сделано. Вперед наука. Кто-нибудь здесь разжигать сырое дерево умеет?

Вообще-то Кенет уже научился, хоть и с трудом, удерживать в себе молнии и при других обстоятельствах попытался бы разжечь костер обычным способом. Но пережитое потрясение ослабило его самоконтроль. Магический огонь рвался наружу, обжигая его мозг. Даже не задумываясь, что он делает, Кенет сплюнул молнию на отрубленную ветку. Костер заполыхал мигом.

– Однако, – с непонятной интонацией протянул спасенный. – Серьезный вы человек, господин воин. Прямо боязно даже.

Теперь настал черед Кенета краснеть. Нет бы ему взять себя в руки – вылез со своими молниями, как маленький.