Александр Лоскутов - Венец творения

Дробя гусеницами асфальт, прямо перед нами на перекресток тяжело выползал танк. Чуть приподнятый ствол пушки едва заметно подрагивал. Словно в предвкушении.

— Ешкин пес… — только и смог выдохнуть я. — Гони!

Бывший инквизитор не ответил. Немилосердно терзая двигатель, он быстро-быстро выкручивал руль. Сидевший впереди меня вояка сжался в кресле, побелевшими пальцами вцепившись в ручку лязгающей при каждом повороте двери. Я успел отметить, что так он, пожалуй, может и вывалиться, но тотчас же выкинул эту мысль из головы. Машину лихорадочно бросало из стороны в сторону, нужно было держаться самому. И свободной рукой пытаться удержать Ирину.

Черт, Хмырь, наверное, не врал, когда говорил, что в прошлой жизни был гонщиком. Я даже не подозревал, что на машине вообще можно ездить боком… Так, пожалуй, и в самом деле поверишь в пользу ремней безопасности.

Башня остановившегося посреди перекрестка танка неотвратимо поворачивалась в нашу сторону. Холодный зрачок дула искал свою цель. Наконец он ее нашел и остановился…

— Сворачивай! — заорал я. — Хоть куда: во дворы, на улицу, в тупик!.. Сворачивай!

В следующий миг я снова приложился о ту же самую скобу. На этот раз лбом. Перед глазами вспыхнули разноцветные пятна. Но даже сквозь них я увидел, как брызнула огнем и кирпичным крошевом стена дома напротив. Ударная волна толкнула машину в бок, и, кажется, несколько секунд после этого мы ехали на двух колесах… Не знаю. Не могу сказать. Мне было не до того. Я в это время пытался разобраться, жив я или мертв.

М-да. А я-то, помнится, жалел, что армейские танки не выходят на улицы.

Еще как выходят. Нужно только соответствующе простимулировать наше армейское начальство. Например, выскочить из-под облавы, избить нескольких солдат, взять в заложники армейского офицера, устроить стрельбу, прорываясь через периметр, и, словно красуясь, проехать на угнанной машине вдоль городской стены.

Всего-то..

Не зная, сколько этой махине нужно времени на перезарядку, подсознательно я ожидал смерти в любую секунду. Но мы успели. Избитая, ободранная, хромающая на оба задних колеса наша машина успела оставить насквозь простреливаемый проспект и нырнуть за угол дома прежде, чем прогремел второй выстрел. Спасибо Хмырю. Он действительно классный водитель.

Теперь бы еще оторваться…

С одной стороны, у нас было несомненное преимущество в скорости. С другой же, это самое преимущество не так просто было реализовать. Извилистые улочки, переулки, клетушки дворов — разогнаться просто негде. Вдобавок всюду эти завалы: выброшенная из окон старая рассохшаяся мебель, ржавые останки машин и просто кучи непонятного мусора. Не особо-то погоняешь. А вот старушке «семьдесят второй», я уверен, никакой мусор не помеха. И то, что нам приходится объезжать тридесятой дорогой, она проломит даже не оцарапавшись.

В том, что сейчас едва не подстреливший нас танк ползет следом, я не сомневался. И хотя за натужным кашляньем двигателя этого слышно не было, я знал: его гусеницы сейчас дробят ту кучу полуистлевшего хлама, мимо которой мы, обдирая краску о стену, протискивались пять минут назад.

Может, лучше все-таки бросить машину л попробовать уйти пешком?..

Внезапный хлопок был отчетливо слышен даже сквозь шум двигателя. Я сначала подумал, что это выстрел, и потянулся за оружием. Но потом, видя, как отчаянно Хмырь крутит руль, пытаясь выровнять пошедшую каким-то безумным зигзагом машину, я понял…

— Колесо?..

— Да. — Коротко и ясно. Сразу понятно: бывшему инквизитору не до разговоров.

Прикрыв глаза, я вздохнул… Что ж. К тому все и идет.

— Остановись. Только не посреди улицы. Сворачивай куда-нибудь во дворы.

Хмырь молча кивнул. Не стал спорить. Значит, дело действительно дрянь.

Остановились мы в небольшом, спрятавшемся среди высотных домов дворике. Песочница, клумбы, качели. Очевидно, некогда все здесь буквально утопало в зелени. Правда, по прошествии трех с лишним десятилетий от деревьев и некогда аккуратно подстриженных кустов остались лишь сухие перекрученные стволы, а резные фигурки детского игрового городка были исполосованы чьими-то когтями. Но все равно здесь было на удивление уютно, а захлестнувшая весь город тьма почти не ощущалась. Просто заброшенный дворик, и все тут.

Я подал руку, помогая выбраться Ирине. Хмырь стоял рядом и, поджав губы, осматривал машину.

Посмотреть действительно было на что. Если еще вчера эта машина хоть и не представляла собой выдающееся достижение автопрома, но все же выглядела вполне прилично, то сегодня… Лопнувшие колеса топорщатся клочьями разорванной резины. Радиатор парит. Краска содрана. Царапины, вмятины, трещины. Броня на оказавшейся ближе всего к взрыву стороне почернела и покрылась сотнями мелких шрамов от осколков. Кое-где виднелись даже сквозные пробоины — и хорошо еще, что никого при этом не задело… Я в старом городе видел машины, выглядящие куда приличнее даже после тридцати лет, проведенных под снегом, солнцем и дождем.

Наш случайный попутчик вылезать отказался. Когда я рывком открыл дверцу, он только сжался в кресле и отчаянно замотал головой. Я пожал плечами. Дело твое.

— Как хочешь. Можешь сидеть и ждать. Тебя найдут.

— А если не найдут? — Голос парня заметно дрожал.

Да, не так-то просто опомниться после того, как по тебе только что звезданули из пушки… А может, парня просто контузило? У меня, например, после взрыва в ушах до сих пор звенит.

— Найдут. — Я мрачно усмехнулся. — Обязательно найдут. Эту машину сейчас все кому не лень ищут. Так что жди. Дверцы только покрепче закрой и не высовывайся без крайней нужды.

Судя по тому, с каким ужасом армеец озирался по сторонам, совет этот был явно излишним. Можно было говорить с уверенностью: парень из машины не вылезет, даже если наступит новый День Гнева и мимо будут проходить ангелы с хорами и трубами… Остается только надеяться, что его и в самом деле найдут. Иначе через пару месяцев здесь будет сидеть скелетик, намертво запершийся в ржавеющей армейской машине, — парень умрет с голоду, но не выйдет.

О другом возможном варианте, когда влезший по нашим следам в этот дворик танк без долгих раздумий закинет в машину снаряд, я умолчал. Это от меня уже не зависело. Если у парня хватит ума как-то подать сигнал своим — он останется жив. А нет — значит, нет.

— Ир, ты как? В порядке? Тогда идем.

— Как в прошлый раз… — Скользнув ладонью по крошащимся красной пылью кирпичам, я осторожно заглянул за угол. — Тогда все было точно так же: мы с боем прорвались через периметр. Бежали. Прятались. Дрались… Прав был тот, кто говорил, что история развивается циклами.