Сергей Шведов - Меченые

— Там у пролома Волк и Соболь, — прошептал Крис, — и с ними чужак.

Ара закусил губу, прикидывая в уме шансы, которых, честно говоря, было немного. Эйрик открыл глаза и обвел мутным больным взглядом окружающих его людей. Обрадованный меченый склонился над ним:

— Усидишь в седле?

Маэларский сделал попытку приподняться, ему это удалось, хотя лицо его было покрыто потом.

— Ничего не выйдет, — мрачно покачал головой Резвый, — вас срежут из огненных арбалетов еще во дворе. Даже если вам повезет, меченые без труда настигнут вас за воротами.

— Уходите без меня, — прохрипел Эйрик Маэларский.

Это был самый простой и самый безопасный выход, но Аре он показался подловатым. Резвый тоже не торопился с уговорами. Эйрика они знали с детства. И не то чтобы были друзьями, но за одним столом сиживали не раз. А потом была поездка в Бург и рискованное дело по освобождению Лося, в котором Маэларский без раздумий согласился участвовать. Не могли же меченые оказаться подлее владетеля.

— Зови Волка, — сказал Ара Резвому.

Волка ждать пришлось недолго. Резвый, видимо, успел ему обсказать суть дела, а потому сержант лишних вопросов не задавал, а только скривил недовольно губы:

— Носит тебя нелегкая.

В руках у Волка были мечи, ремни, куртка и берет меченого. Все это он передал товарищу, который не заставил себя упрашивать и переоделся в мгновение ока. Ару так и подмывало спросить, кому все это принадлежало, но он сдержался. Если судить по мрачному лицу Волка, то одежда, панцирь и оружие были сняты с убитого, и горечь потери была слишком свежей, чтобы не вызвать всплеск ненужных эмоций у вспыльчивого по натуре сержанта.

— Суранца не убивай, — бросил Волк, — он наш товарищ.

Крис, ведя в поводу четверку оседланных коней, не скрываясь двинулся к проему. Ара, поддерживая Кристин, крался вдоль стены, прячась от случайных взглядов. Следом, опираясь на руку Данны, двигался, с трудом переставляя ноги, Эйрик Маэларский. Резвый поспешил на помощь Крису и проводил его до пролома. На окрики удивленных товарищей меченый только рукой махнул. Впрочем, никого особенно не встревожила ночная прогулка на лошадях. Тем более что Резвый и Крис действовали открыто, ни от кого не таясь.

Минуту спустя Волк окликнул Соболя, и тот нехотя поднялся, поеживаясь от свежего ветерка. Отошли меченые недалеко, и вскоре их смех раздавался уже у соседнего костра, к которому поспешил и возвращающийся от пролома Резвый.

Ара неслышно скользнул вперед. Сидевший в одиночестве у пролома суранец вскочил на ноги, направив на него свой арбалет. Ара остановился, приветливо помахивая рукой. По скрещенным за спиной мечам и черному берету с золотым значком чужак опознал в нем меченого и сразу успокоился. Ара, продолжая все так же приветливо улыбаться, нанес ему удар ногой в живот и почти одновременно достал кулаком в челюсть. Суранец рухнул без звука.

Ара, прихватив оружие чужака и сумку с боеприпасами, шепотом позвал Данну, но первой из темноты вынырнула Кристин и сразу же повисла у него на руке. Меченый торопливо увлек ее в пролом, подальше от предательского света костра. Данна и Эйрик тоже благополучно миновали освещенное пространство. Снизу послышался тихий свист. Видимо, Крис укрылся на дне широкого пересохшего рва. Ара оглянулся на Маэларского: владетель держался из последних сил. Недолго думая, меченый взвалил его на плечи и потащил вниз. Женщины, поддерживая друг друга, спустились следом. Крис подвел коня, и Ара с трудом взгромоздил на него Маэларского. Пальцы у меченого стали липкими от крови — рана Эйрика продолжала кровоточить.

— Там подъем пологий, — прошептал Крис, видевший в темноте, как кошка.

Без помощи мальчишки Ара точно бы не нашел дороги из чертовой ямы, которую благородный Фрэй то ли на свою беду, то ли на чужое счастье не успел заполнить водой. Выбравшись из рва, беглецы сели на коней. Криса меченый подсадил к Маэларскому, с наказом поддерживать теряющего сознание владетеля. В том, что Чуб взял под контроль все дороги, идущие к замку. Ара не сомневался, но углубляться в лес, рискуя заблудиться в темноте, ему не хотелось. Оставалось положиться на свою счастливую звезду и ломить напрямик в надежде, что пронесет нелегкая.

Ночь закончилась раньше, чем беглецы успели удалиться от замка Ингуальд на приличное расстояние. Данна, ехавшая впереди, предостерегающе подняла руку. Меченый напряг слух. Ошибки быть не могло: сквозь приветливый шепот просыпающегося леса отчетливо прорывался стук торопливых копыт. Ара грубо выругался и, не раздумывая, приказал сворачивать в заросли. Топот приближался, беглецы затаили дыхание. По силуэтам Ара без труда опознал во всадниках меченых и до боли в руке сжал приклад чужого арбалета. Данна осторожно тронула его за плечо:

— Это Тор.

Ара облегченно вздохнул и не таясь выехал навстречу тонувшим в утреннем тумане всадникам.

— Уходим, — сказал Тор негромко, — и побыстрее.

Сурок и Лебедь пристроились по обеим сторонам от Эйрика Маэларского, поддерживая ослабевшего от потери крови владетеля. Ара собрался было рассказать товарищам о своих приключениях, но Тор остановил его. Осторожность владетеля Нидрасского была не лишней: дозор меченых вылетел на тропу в полусотне шагов от беглецов.

— Какая встреча! — обрадовался Ара, приветливо помахивая рукой.

Дозор остановился в замешательстве. Наконец старший выехал вперед. Тор без труда узнал в нем Леденца, сержанта меченых. Леденец держался настороже и не выглядел удивленным встречей.

— Сколько вас? — спросил он спокойно.

— Шестеро, — так же спокойно отозвался Тор.

— Ваша взяла. — Леденец расплылся в добродушной улыбке. Ситуация, похоже, скорее забавляла его, чем пугала, — Нас только трое. Хотел бы я знать, что вы делаете у стен Ингуальдского замка?

— Ингуальд?! — поразился Ара. — Далеко, однако, мы забрались.

— Что передать Чубу? — спросил меченый, поднимая коня на дыбы.

— Наши наилучшие пожелания, — усмехнулся Ара.

Леденец развернул коня и, махнув рукой своим людям, поскакал прочь. Судя по всему, меченые решили вернуться в Ингуальд. Тор проводил глазами лихих наездников и двинулся в противоположном направлении.

Меченые Чуба разрушительным смерчем пронесли по Приграничью, оставляя за спиной разоренные замки, вытоптанные поля и обезлюдевшие деревни. Возрождение Башни обошлось краю столь же дорого, как и ее разрушение. Эти жаркие летние месяцы обернулись сплошным кошмаром. Кто имел шанс спасти шкуру, сдавались на милость победителя. У остальных был выбор: положить голову на плаху или умереть в бою, обрекая на мучительную гибель своих близких. Около десятка замков были разрушены дотла, а их защитники полегли все до последнего человека. Чуб поставил перед собой цель — запугать владетелей и, надо сказать, достиг ее без труда. Уцелевшие замки распахнули перед ним ворота, а их владетели выразили покорность Башне. Десятки сожженных деревень и тысячи бездомных смердов в расчет никто не брал — издержки междоусобной войны. Так было и так будет.