Сергей Шведов - Меченые

Хлесткий удар по лицу едва не опрокинул Тора на спину — ручка у разъяренной Ингрид была тяжелой, что и говорить.

— Ты еще пожалеешь! — выкрикнула она задыхаясь. — У тебя отберут земли и замки, а тебя самого вздернут, как бродягу.

— Это мы еще посмотрим. — Тор нахмурился, разговор переставал быть забавным. — Возможно, я потеряю Нидрас, но до моих Ожских и Хаарских земель ордену не добраться. Руки коротки.

— Есть сила пострашнее ордена.

Тор напружинился, словно гигантская кошка перед прыжком, зеленые глаза его впились в лицо женщины:

— Что это за сила?

Ингрид никогда еще не видела такого лица у благородного владетеля Тора, глупого мальчика из глухой провинции. А главное — она никак не могла понять причины его бешенства. Слова «о силе пострашнее ордена» сорвались у нее в запале, но, кажется, для владетеля Нидрасского они значили гораздо больше, чем для нее. Ингрид закричала от боли и страха, Тор опомнился, выпустил ее руки и провел горячей ладонью по лицу.

— Помоги мне вырвать Лося из Хаслумского замка, и я навеки стану твоим другом.

— Орден не выпустит жертву из своих лап. — Ингрид уже оправилась от пережитого потрясения и сейчас с удивлением смотрела на любовника.

— Тем хуже для ордена, — ощерился Тор.

Боже мой, а она держала его за глупого ласкового мальчика и никак не могла понять, почему вокруг него кружатся буржские и приграничные стервятники. Ей так хотелось оставить его себе.

— Тебе не вырваться живым из Бурга.

— Это мы еще посмотрим. — Лицо его стало жестким.

«Волчья порода», — вырвалось однажды у Бьерна, а она тогда просто посмеялась над этими словами. Менее всего этот молодой человек, мягкий в словах и движениях, из которого она собиралась вылепить, как из воска, нужного персонажа будущих нордлэндских драм, подходил на роль хищника, но, оказывается, она ошиблась, а прав был все-таки Брандомский.

— Тебя не выпустят из этого дома.

Она устало опустилась на постель. Наверное, этого не следовало говорить, но ей было уже все равно. Уверенная в успехе, королева заманила Тора сюда, и теперь ему предстоит заплатить за ее самоуверенность жизнью.

— Королева Ингрид так любит владетеля Нидрасского? — насмешливо спросил он, проверяя, как выходят мечи из ножен.

— Королева Ингрид любит Тора Нидрасского, и ей будет больно видеть его мертвым. Тебя убьют, как только ты переступишь порог этого дома.

Кажется, она плакала. Меченый прижался лицом к холодному стеклу: неясные силуэты мелькали по двору, почти невидимые в сгустившейся перед рассветом темноте. Ингрид говорила правду — дом был окружен. Тор насчитал более десятка человек и бросил это занятие. Любовная история с трагическим концом. Закопают где-нибудь в канаве, вместе с падалью, и не будет больше на этом свете Тора Нидрасского, а вскоре исчезнет, испарится и воспоминание о нем. Зачем жил?

«В двух шагах от меня стоял, а потом поднялся в воздух и исчез», — вспомнил вдруг Тор слова старого слуги. Сказано это было о человеке, которого Тор не знал, но который был его отцом. Странный и, как говорили все вокруг, страшный был человек. А ведь прожил он на свете даже меньше, чем Тор Нидрасский. За что же его так ненавидели? И за что его полюбила Гильдис Хаарская? Чего он хотел и чего добился в этой жизни? И что он оставил своему сыну, кроме ненависти? Во всяком случае, не умение летать. А это умение именно сейчас очень бы пригодилось Тору.

Он отступил на несколько шагов назад, оттолкнулся от пола и вместе с зазвеневшим стеклом ринулся вниз, на лету обнажая мечи. Ингрид что-то закричала ему вслед, но он даже не оглянулся. Растерявшиеся стражники с воплями рассыпались в разные стороны — слишком уж неожиданным было для них появление владетеля. Тор сделал короткий выпад левым мечом, его нерасторопный противник слабо охнул и рухнул на землю. Не мешкая ни секунды, Тор нанес рубящий удар правым мечом и, судя по вскрику, попал.

— Факелы! — заорал кто-то хриплым от ужаса голосом.

С грохотом распахнулась дверь дома, и более десятка серых монахов, гремя сапогами по каменным плитам двора бросились на помощь своим товарищам. В их руках полыхали факелы, освещая перекошенные яростью и страхом лица. Тор рванулся вперед и пронзительно засвистел. Гнедой, давно ждавший этого сигнала, рысью вылетел из-за угла. Тор прыгнул в седло с ходу, ни на секунду не задерживая движение коня.

— Ворота! — панически заорал кто-то.

Серые, целиком полагавшиеся на свое численное превосходство, не заперли ворота. Без труда отмахнувшись от двух негодяев, неосторожно выскочивших ему наперерез, Тор вылетел на пустынную дорогу. Впрочем, дорога только на первый взгляд выглядела пустынной: четыре всадника вынырнули из темноты и устремились навстречу Тору. Рыжий, огненная шевелюра которого отчетливо выделялась в темноте, первым подскакал к товарищу.

— Ловушка? — спросил он без тени волнения в голосе.

Тор, переводя дух, только кивнул в ответ.

— Сколько их?

— Десятка два, не меньше.

— Атакуем! — возликовал Ара.

Конь заплясал под нетерпеливым седоком, меченый пронзительно засвистел и первым ринулся в распахнутые ворота.

— Стой! — крикнул Тор.

Но меченые не слышали своего предводителя — с гиканьем и свистом они ворвались во двор, рубя направо и налево. Тору не оставалось ничего другого, как последовать их примеру. Несколько трупов уже валялись посреди двора, а уцелевшие серые монахи отступили к дому, сбившись в кучу у дверей, которые на их беду оказались закрытыми.

— Двери откройте! — орал кто-то басовитый, беспрестанно бухая в дерево сапогом.

Ара, Соболь и Рыжий, бешено вращая мечами, кружились на озверевших конях среди пеших дружинников. Чиж, устроившись поудобнее в седле, посылал стрелу за стрелой в открытые окна дома, где ошалевшие защитники никак не могли прийти в себя и поддержать своих хотя бы стрельбой из арбалетов.

— Дверь, будьте вы прокляты!

Дверь наконец распахнулась, и несколько уцелевших серых монахов укрылись внутри дома. Ара и Рыжий одновременно прыгнули с коней и, не сговариваясь, всей тяжестью двух крепких молодых тел навалились на возникшее препятствие. Массивная дверь затрещала, но не поддалась.

— Что делать будем? — Ара поднял глаза на Тора, который продолжал как ни в чем не бывало сидеть в седле.

— Здесь королева.

— Мы так и полагали, — радостно оскалился Ара.

— Вряд ли ей понравится, что ты столь бесцеремонно пытаешься ворваться в ее дом, — язвительно заметил Тор.

— Что значит любящая женщина, — восхитился Рыжий, — она хотела закопать тебя у порога собственного дома, чтобы каждое утро рыдать над могилой.

— Это ее люди? — кивнул головой Соболь на распростертые по земле тела.