Сергей Шведов - Черный колдун

— Ты опоздал и разговариваешь сейчас с трупом.

— Халукар, — быстро сообразил Бес — Я знал, что он тебя дожует. А уж на дядюшку Чирса и вовсе полагаться не стоило.

— Уходи, — вскинул седую голову Вар. — Я тебя не боюсь.

— Напрасно, — Бес перебросил из руки в руку свое грозное оружие, — Я собираюсь навестить дорого родственника, покажи мне тайную дорогу в Чистилище.

— Я ничего не скажу тебе, варвар.

— Скажешь, старик, — Бес больше не улыбался, лицо его стало жестким. — Я вырвал твою дочь из лап вохров, и от тебя зависит — к счастью это произошло или к несчастью.

— И ты отпустишь мою дочь, если я покажу тебе дорогу?

— Нет.

— В таком случае, будь ты проклят, меченый подонок, я ничего не скажу.

— Не будь дураком, Вар. Что ждет Айялу в Храме после твоей смерти? Слюнявые губы какого-нибудь младшего жреца. Я даю слово, что буду защищать ее, пока жив.

Вар подошел к столу и взял лист бумаги:

— Ты передашь ей мое письмо?

Бес утвердительно кивнул головой, кажется, в его глазах не было торжества, разве что глубоко затаенная боль. Посвященному вдруг пришло в голову, что этот мальчишка даже более одинок, чем он сам, и от этого понимания ему стало легче. Вар провел ладонью по сухому лицу и принялся торопливо писать, брызгая чернилами, доверяя листу бумаги, быть может, последние в жизни мысли.

Халукар брезгливо отодвинул руку убитого Бастара и шагнул к застывшим в строю гвардейцам. Этот жест степняка покоробил всех, в том числе и Кархадашта, но ни Щит Великого, ни его подчиненные не высказали своего недовольства вслух. Халукар обвел взглядом чисто выбеленные стены казармы и пожал плечами, словно удивляясь тому, что столь крепкий сосуд может вмешать столь слабые сердца.

— Где произошло убийство?

— У дома посвященного Вара.

— Что предпринял почтенный Кархадашт, чтобы отомстить за смерть подчиненных.

Кархадашт помрачнел: убийство гвардейцев в центре Хянджу явилось для него полной неожиданностью. Что же тут можно предпринять и где искать виновных? Слишком много разного сброда ныне шатается по улицам города, чтобы с легкостью можно было отыскать убийцу.

— Чушь, — пренебрежительно махнул рукой Халукар, — городской сброд не посмел бы поднять руку на гвардейцев, вооруженных священным оружием Храма.

Кархадашт покраснел от обиды. Этот выскочка-степняк слишком много себе позволяет, видимо, он забыл, что перед ним Щит Великого, командир гвардейцев Храма. Почтенный уже было открыл рот, чтобы выплеснуть на Халукара Накопленное раздражение, но, встретив холодный взгляд Узких глаз, передумал. Чуткое ухо Храма, с ведома посвященного Чирса, все более прибирал к рукам власть в Суране, так что ссориться с ним было опасно.

— Убийство произошло возле дома посвященного Вара, — продолжал Халукар. — Только его люди могли решиться на подобное святотатство. И, скорее всего, сделали они это с ведома самого Вара.

Кархадашт отшатнулся: нельзя сказать, что слухи о трениях между Варом и Халукаром не достигали его ушей, но решиться на открытое обвинение в убийстве второго человека в Храме мог только сумасшедший либо человек, получивший благословение посвященного Чирса.

Гвардейцы глухо зароптали, Халукар бросил в их сторону высокомерный взгляд, после чего наступила мертвая тишина. Кархадашт пребывал в растерянности — молчание в такой ситуации могло стоить ему очень дорого, но еще дороже обошлось бы ему неосторожно брошенное слово. И все-таки, собрав мужество в кулак, он рискнул возразить всесильному жрецу:

— Нет никаких доказательств, что убийство совершили люди посвященного Вара.

Насмешливая улыбка заиграла на губах степняка:

— Я понимаю тебя, почтенный Кархадашт, твоя дружба с Варом известна всем.

Кархадашту стало нехорошо от этих слов и улыбки:

— Моя дружба с посвященным Варом закончилась давно, после его обвинений в мой адрес перед посвященным Геронтом.

— Обоснованных обвинений, — отрезал Халукар. — Ни кому не дозволено безнаказанно терять священное оружие Храма. Кажется, Геронт так и не успел принять решение по этому делу?

— Оружие было возвращено в тот же день, — Кархадашт повел шеей, словно узкий ворот форменной куртки мешал ему дышать. — Храм не понес ущерба. У каждого бывают неудачи.

Халукар небрежно согласился с доводами командира гвардейцев:

— В этот раз, почтенный Кархадашт, неудачи быть не должно. В случае необходимости тебе помогут дружинники ярла Хаарского.

Щит Великого не считал помощь северных варваров необходимой, более того, бесцеремонное вмешательство чужеземцев во внутренние дела Храма покоробило его, но слишком уж нетвердо сидела голова на плечах Кархадашта в этот день, чтобы устраивать дискуссии с посвященным Халукаром.

Халукар хмуро смотрел в спину удалявшегося Кархадашта. Почтенный напуган и сегодня сделает все как надо, ну а завтра следует подумать, как облегчить ему путь в чертоги Великого. Посвященный Чирс, да продлятся дни его вечно, прав — жестокость и еще раз жестокость. Во время пущенная умелым хирургом кровь убережет организм от полученных потрясений. Многое изменилось, когда сердце Храма остановилось, жаль, что ни посвященный Вар, ни почтенный Кархадашт так и не смогли этого понять.

Вар оторвал взгляд от бумаг на столе, поднял голову и прислушался. Треск огненных арбалетов Храма нельзя было спутать ни с чем другим. Чирс, похоже, торопился сам и решил поторопить старого друга.

— Началось? — спросил Бес у старого жреца.

Вар в ответ только пожал плечами. Все и так было предельно ясно: со двора доносились громкие крики атакующих. Бес метнулся к двери, но остановился и обернулся к посвященному. Тот протянул ему лист бумаги:

— Вот плата за Айялу, помни об этом, Ахай.

Бес взял бумагу, но уйти не успел. В комнату ворвался человек в разодранном черном плаще, бледное лицо его было перекошено не то бешенством, не то страхом. Бес с трудом узнал в нем Дагара, сына Вара, и поспешно отступил в тень. Дагар не обратил на гостя внимания, видимо, ему уже не было дела до опального жреца Ахая. Ствол огненного арбалета подрагивал в изящных холеных руках молодого горданца.

— Нужно уходить, отец, — хрипло выкрикнул он, — гвардейцы уже во дворе. С ними варвары. Нам не продержаться.

— Посвященному Вару бегать не пристало. — Голос старика звучал спокойно.

— Я укажу тебе дорогу. — Дагар словно не слышал отца. Вар жестом остановил шагнувшего к нему сына:

— Твое место там, где сейчас гибнут наши люди. Лицо Дагара дрогнуло, губы зашевелились, но он ничего не сказал и, круто развернувшись, вышел, тяжело ступая негнущимися ногами.

— Чирс мог бы подождать. — Вар говорил это скорее для себя, чем для меченого. — Я бы ушел сам.