Денис Чекалов - Гончие преисподней

Лицо Хаммелсдора потемнело.

– Я не сумасшедший. И моя бабушка такой не была.

– Хорошо. Тогда остается единственный вариант – вы тоже знахарь. Но по каким-то причинам ваш талант остается скрытым.

Маггот взглянул на него с внезапной догадкой.

– Сколько вам лет? – спросил он.

– Сорок шесть, недавно исполнилось.

– Вы выглядите моложе…

Артемиус закрыл глаза и несколько секунд просидел в задумчивости.

– Когда умерла ваша бабушка, вам было пять. Значит, прошел сорок один год. Именно такой срок нужен зодиакальному кругу, чтобы сделать полный оборот.

– Я не силен в астрологии.

– Неважно. Звездочеты не используют зодиакальный круг, чтобы составлять гороскопы. Его задача иная. Это космические часы, которые отмеряют жизнь духов.

Маггот взглянул на собеседника, ожидая вопроса. Но его не последовало, и Артемиус продолжил:

– Если бабушка или дед владеют ведовством, внуки всегда становятся их наследниками. Такие задатки могут проявляться по-разному. Способность к целительству. Умение общаться с духами. Дар видеть будущее.

– Но у меня нет ни одного из этих талантов.

– Правильно. Значит, вы получили самый могущественный и в то же время самый опасный из подарков судьбы. В вас живет демон.

Лицо Хаммелсдора дрогнуло.

– Бес растет вместе с ребенком и не проявляется в первые пять лет жизни. Потом тварь пробуждается и постепенно завладевает телом, подавляя человеческое начало.

– Значит, я и есть дьявол?

– Нет. Сорок один год назад случилось нечто, что лишило демона сил. Я думаю, об этом позаботилась ваша бабушка. Она провела ритуал, который защитил вас от вас самих. И именно этот обряд стоил ей жизни.

– Но я видел совершенно иное…

– Вы видели то, что она хотела вам показать. Не так-то просто обмануть маленького ребенка, тем более вы никогда не видели духов сами. Уверен, старая женщина не хотела, чтобы вы увидели ее смерть. Но ей пришлось заставить вас пройти через это, иначе сейчас, став взрослым, вы вряд ли восприняли бы всерьез вещий сон.

Лицо Хаммелсдора обмякло. Он постарел сразу на десять лет и стал выглядеть на свой возраст. Холодное высокомерие покинуло его, осталась лишь боль.

– Бабушка, моя дорогая бабушка, – прошептал он. – Даже сейчас ты защищаешь меня.

Магготу показалось, что он готов заплакать.

– Мы не должны терять время, – сказал Артемиус – Сорок один год прошел. Зодиакальный круг повернулся. Демон вновь обрел силы и готов выбраться на свободу, уничтожив вас. Надо как можно скорее провести новый ритуал, чтобы загнать его обратно.

– А потом?

Маггот пожал плечами.

– Если и вы, и я проживем еще сорок один год, тогда увидимся снова. Впрочем, это маловероятно, как вы понимаете. Скорее всего, сейчас для демона – единственный шанс освободиться. Вот почему он так стремится сделать это. Приступим, мистер Хаммелсдор.

Он вынул из кейса толстую книгу в кожаном переплете. Медленно, четко проговаривая каждую букву, Маггот начал произносить слова заклинания, и Хаммелсдор повторял их за ним. Потом гость смолк.

– Это все? – спросил бизнесмен. Он тяжело дышал.

– Да, – ответил Артемиус.

Только сейчас он понял, скольких усилий ему стоило довести все до конца. Хаммелсдор глубоко вздохнул, потом вдруг весело, по-мальчишески рассмеялся.

– Спасибо, – сказал он. – Не знаю, как вас отблагодарить. Сколько я вам должен? Назовите любую сумму.

– Мне не нужны деньги, – отмахнулся Маггот. – Я уже получил все, что мне было нужно. Для этого мы и проводили ритуал, мой любезный мистер Хаммелсдор.

– Не понимаю, о чем вы, – воскликнул он. – Что же я вам такое отдал?

Артемиус улыбнулся.

Маленькие рожки начали подниматься над его головой.

– Вашу душу, конечно, – ответил он.

– Давно он в таком состоянии? – спросил я.

– Да, ченселлор Майкл.

Секретарь просиял, словно только что сделал нечто крайне важное. Например, склеил бумажный самолетик.

Это был человек маленького роста, с большим птичьим носом и крошечными темными глазками. Словно в отместку природе, он говорил громким и звучным голосом.

– Что сказал врач?

Тело Саргона Хаммелсдора лежало на широкой кровати, словно куча старого, несвежего белья. Грудь вздрагивала неровными, рваными толчками. Дыхания почти не было слышно, только иногда из горла вырывался громкий, протяжный хрип, чтобы тут же умолкнуть снова.

Секретарь поправил галстук.

– Доктор сказал, что мистер Хаммелсдор совершенно здоров.

– Как же я сам этого не понял, – заметил я.

– Говорит, все из-за нервов.

Мой собеседник тоже оценивал меня.

Порой мысли человека так очевидны, что вы можете прикинуться телепатом и требовать за это деньги. Некоторые так и зарабатывают себе на хлеб.

Думаю, секретарь сравнивал меня с Магготом.

Я лет на шесть моложе, и это наверняка было поставлено мне в минус. Люди обычно думают, что мудрость приходит с годами. Они ошибаются – с возрастом приходит лишь смерть.

– Полковник Бурковиц очень вас рекомендовал, – осторожно сказал секретарь.

– Видимо, не слишком, раз господин Хаммелсдор обратился сначала к Магготу, а не ко мне.

Мне показалось, что для секретаря было безразлично, кого вызвать к занедужившему патрону – медиума, ветеринара или сантехника. Возможно, он бы с большей радостью вызвал патологоанатома, да еще и придержал бы Хаммелсдора за руки, чтобы тот не мешал успешному вскрытию.

Порой хороший заработок превращается для человека в прочную клетку. Мысль о деньгах не дает уйти, и остается лишь мечтать о том, чтобы судьба сама развязала стянувшийся на горле узел.

Обычно этого не происходит.

– Маэстро Маггот пользует многих друзей мистера Хаммелсдора, – пояснил секретарь.

Слово «пользует» было не к месту. Такая выспренность обычно свойственна нуворишам – они хотят показать, что заслужили свое богатство, а не выхватили украдкой кусок из-под носа судьбы.

– Не сомневаюсь, – ответил я, и референт отчего-то обиделся.

Дверь распахнулась – торжественно, словно впуская короля Людовика с многочисленной свитой. Все в этом доме было величественным, и я мог бы поклясться, что где то, наверное, в кабинете, висят огромные часы с боем, громыхающие на весь особняк.

В спальню неслышно вошла Франсуаз. Секретарь встретил девушку чопорным взглядом вышколенного дворецкого-дворфа.

Потом скользнул по стройным ногам, короткой кожаной юбке, задержался на белой полупрозрачной блузке с целомудренными кармашками там, где иначе виднелись бы соски, после чего громко хмыкнул и отвернулся с видом монашеской добродетели.

– Негативного астрала больше нигде нет, – сказала Франсуаз. – Только в этой комнате.