Артем Каменистый - Сердце для стража

Подойдя к слабо дымившим остаткам костра, я обернулся к своим людям:

— Они ушли. Быстро пейте, сколько влезет. Если кто-то придумает, как запасти воду, хоть какую-нибудь емкость изобретет, тот будет щедро награжден в Межгорье.

Я очень опасался, что пираты вернутся так же неожиданно, как ушли. Их поведение выбивалось за рамки разумного — это нервировало, заставляя подозревать что-то непостижимо хитрое.

А затем послышался странный звук. Обернувшись в сторону вздымающегося дальше берегового обрыва, я на его вершине заметил косматого человека в грязно-серой стеганке, обшитой местами кожаными полосками. Он, не сводя с нас взгляда, равномерно стучал обухом топора по стволу сухого деревца.

— Это что еще за дятел волосатый? — напрягся Норп. — Ольб, ты можешь его отсюда убить?

— Из этого лука?! Этими стрелами?! Да я его даже напугать не смогу. Разве что рассмешить получится. Я, по-моему, видел его среди свиноедов.

Внезапно прекратив стучать, пират прыгающей походкой приблизился и голосом одновременно громким и приглушенным произнес:

— Не убивайте меня! Я помогу вам! Хотите ноги унести с острова?! Лодка нужна?! Я знаю, где есть лодка. Большая лодка, почти корабль. Вы все поместитесь.

Подозревая подвох, я буркнул:

— Ты человек Терека?

— Да, я служу… Служил у него. При братстве. Меня зовут Лотто, я простой матрос.

— Чего это ты вдруг помочь решил?

— А я не просто так. Вы меня с собой возьмите. Лады? Не тронете?

— Подойди, не тронем.

— А кто из вас страж?

— Я.

— Ну тогда иду. Страж слова не нарушит.

Страж, возможно, и нет, а вот люди стража… Вслух я этого, конечно, говорить не стал.

Едва Лотто спустился с обрыва, как его обступили, содрали стеганую куртку, своего рода «бюджетную версию» доспехов, шлем, отобрали топор, щит и короткое копье, отвесили пару зуботычин и лишь после этого подвели ко мне.

В отличие от первого пленника этот вел себя не заискивающе, даже в такой непростой ситуации ухитряясь держаться независимо. Эдакий «себе на уме». Удивительно, что он решил расстаться с пиратской шайкой добровольно, отдав себя на милость врагам, от которых трудно дождаться пощады.

— Почему не ушел со всеми?

— Сэр страж, я вам все расскажу. Но очень вас прошу: давайте вначале доберемся до лодки и выйдем в море. Это надо сделать очень быстро.

— Я что, так сильно похож на дурака, раз ты думаешь, что поверю в такую чушь?! Признавайся, что ты задумал! Что вы задумали!

— Да если хотите, я в чем угодно признаюсь, но только ради всего для вас святого: не повышайте голоса. Надо вести себя тихо.

— Почему это?

— Она может услышать. Я потому и стучал издали, чтобы вас привлечь. Голосом боялся.

— Она?

— Вдова Лодочника, — еле слышно, с нескрываемым страхом, произнес пленник.

Невольники зароптали, отшатнулись от него, будто от прокаженного. Я, естественно, ничего не понял и уточнил:

— Что за вдова такая? Рассказывай все!

— Я же сказал: Вдова Лодочника, Дочь Погибели, Тартея, Намикис, уж не знаю как еще эту тварь называют. Она здесь. Мы искали вас, а нашли ее лодку. Терек как увидел ее, сразу приказал всем быстро уходить к кораблям, но самые хитрозадые начали говорить, что она нас не пропустит, если не отдариться. Всякий знает, какие подарки ей нужны. А за мной как бы вина была, я на сборе братства много чего высказал вожакам. С той поры Терек зуб точил, вот и покосился нехорошо так, а потом приказал ребятам с веревками к нему подойти. Я сразу понял, кто подарком станет, и сиганул в кусты. Эти ублюдки даже гнаться не стали. Им все равно, привязанным я буду или нет, главное, что подарок Вдове оставили. Так спешили удрать, что даже про вас не вспомнили. Глупцы. Ведь Вдове вас должно было хватить, ни к чему своих губить. Сэр страж, здесь всем смерть. Я бы ушел сам, но лодка сильно большая, не столкну на воду, да и страшно к ней подходить в одиночку. Давайте вместе.

— Надо торопиться, свиноед правду говорит, — с нотками суеверного ужаса произнес Норп.

Оглядев народ, я лишь на лице Нью не увидел этого самого ужаса. Все еще ничего не понимая, предпочел поверить, что дело плохо, и кивнул:

— Уходим.

Уже на ходу, спешно шагая за пленником, норовившим двигаться чуть ли не бегом, тихо спросил у Норпа:

— Я не совсем понял — о чем он говорил?

— Ты же страж! Неужто никогда не слышал о Вдове Лодочника?!

— Не доводилось. Может, у нас ее иначе называют.

— Может, и так. А может, даже стражи ее никогда не видели. Потому как те, кто ее видел, об этом уже никому ничего не рассказывают.

— Как же вообще про нее узнали?

— Лодка. Ее лодку видели не один раз. Она оставляет ее на берегу острова, и всякий знает, что на берег этот ходу нет, пока она не уйдет. Да и потом появляться там только глупец отважится. Это всегда берег острова, потому как на берег материка она не ступает ногой, ей это сам Господь запретил. Так и ходит от одного острова к другому и оставляет зло. Лодка ее — сам страх, сам ужас, меня оторопь берет, как думаю, что сесть в нее придется.

— Что не так с ее лодкой?

— С лодкой не знаю, но команда там из рабов Вдовы. В них не капли разума, только стоны и страдания. Всякий, кто сядет в эту лодку, станет таким же. Но я думаю, если мы не повстречаем хозяйку, то эта участь нас не постигнет. К тому же с нами страж. Целых два стража. А может, хрен с ней, с лодкой этой?! Попробуем так доплыть?!

— Ты же знаешь, что даже для меня с Нью это не так уж и просто. А вы, наверное, все потонете.

— Лучше утонуть. Да лучше всю жизнь задом полировать скамью на галере демов, чем прикоснуться к веслам на ее лодке.

Странно, но лишь я и Нью не проявляли ярко выраженных признаков страха. Остальные после рассказа пленника перепугались так, что стали белее мела. Вздрагивали от каждого шороха в кустах, то и дело переходили с шага на бег, крутили головами по сторонам с таким усердием, что те вот-вот с плеч слетят. До восточной оконечности острова добрались за рекордное время. Лотто не обманул: здесь и правда стояла лодка. Широкий рыбацкий баркас. Короткая мачта, три пары длинных весел, опущенных в воду, головы гребцов над бортами. И мертвая тишина вокруг.

Странно, но меня при виде лодки тоже начало пробирать. Не испугался, нет, но встал на путь к этому.

Все как один замерли на краю зарослей, никто, даже Нью, почему-то не осмеливался сделать первый шаг.

Пришлось самому. Один шаг, второй, третий. Я подошел к баркасу и наконец разглядел его гребцов во всей красе.

И вот тут даже не перепугался, ас омерзением ужаснулся. В жизни не видел ничего более отвратительного.

У ближайшего гребца отсутствовала кожа на большей части лица. Кто-то ее очень аккуратно снял, и теперь можно было рассмотреть каждый кровеносный сосуд и мышцу до мельчайших деталей.