Евгения Чепенко - Вопар (СИ)

Макс нахмурился, захваченной вдруг родившейся гениальной мыслью.

- Слушай, а ты где кораблик взял?

- Тебе зачем? Никогда не надо было и вдруг интерес. С чего?

- Цветку понравился уж больно. Подарю ей такой же.

- Ковалев, ты понимаешь, что тебя захомутали?

- Конечно, понимаю, - следователь вальяжно потянулся и заложил руки за голову, устремив мечтательный невидящий взор вдаль. - Я тебе совсем дурак что ли? Не знаю, как оно выглядит со стороны? Если б ты только знал как оно ощущается изнутри... Непередаваемо.

Олег улыбнулся и пожал плечами.

- Ты за линкором пришел или ощущениями поделиться?

Ковалев откинул голову на спинку стула.

- Ни то, ни другое. А расскажи мне новенькую сказку про трупы.

- Позвонить слабо?

- Слишком сложно. Хотелось лично воспринять информацию. После беседы в "Медиуме" мозг отключился напрочь.

Друг до того восседающий в позе умудренного жизнью скептика резко изменился в лице.

- В каком смысле?

- В прямом. Там одни бабы. И все, чтоб их, одаренные. Я думал Селиванова чокнутая, но эти! Они все там того, - Макс покрутил пальцем у виска.

- В смысле?

- Генеральный - вроде здоровая, приятная тетка, но посреди разговора вдруг ни с того ни с сего начала подергивать головой. Дергает и не замечает. Зам туда же.

- Головой дергала?

- Нет, улыбалась.

- И в чем беда? Лично мне женщины часто улыбаются. Говорил же, займись кем-то живым и без судимостей.

Ковалев отмахнулся.

- Соблазнительно может и улыбались, но не отрешенно и немного бессмысленно.

- Ладно, допустим, они там все с приветом. По делу совсем ничего?

- Немного. Есть плохие и хорошие новости. Селиванова только последние месяцы входит в список элитной группы сотрудников "Медиума". Сия группа как раз и составляет больший процент дохода организации. Работают в основном только с важными клиентами, сохраняют инкогнито наемщика, получают немалые отчисления. Именно они в первую очередь занимаются филиалами, поднимая имидж "Медиума".

- Это ж отлично. Достал список?

- А вот и плохая новость. Просто так мне его не дадут, нужно постановление. И я не могу найти Катю.

- Вот поэтому ты пришел ко мне, - догадался Олег. - Только промашку дал, гений. Еще друг называется... Не веришь в мою честность и искренность. Я давно с ней вне коридоров не встречаюсь. Сотовый что? Домашний?

- Оба молчат. На работе не появлялась. Консьержка в ее доме уверяет, что она и не приходила.

Олег нахмурился. В Катины привычки входили фокусы с отключенным телефоном во время ссор или обид и желанием побыть одной, но внутренний голос подсказывал, что на этот раз дело вовсе не в личном женском упрямстве прокурора.

- А машина?

- Машину ищут. Запрос я получу, мама Аня делает, но в кабинете не могу сидеть. Горшенин еще сейчас Маргариту привезет, я ж ее с ума сведу с такими то настроениями.

Степанов на мгновение задумался, затем скрестил руки на затылке.

- Сдается мне, ты все-таки слегка ослеп.

- В смысле?

- В прямом, - Олег поднялся из кресла. - Поехали, довезу. Недооцениваешь ты Вишневскую. Она сильная, и очень даже. Доверься ей и посмотри что будет.

- Издеваешься?

- Вовсе нет. Я все еще пока одаренный. Забыл?

- Ну как же. Ты разве дашь?

Олег похлопал друга по плечу.

- Поднимайся и не глупи. Она справится, вот увидишь. Я бывал в ее голове, и в своих словах уверен.

- Я тоже там бывал и совсем неуверен.

- А ты проверь.

Макс отрицательно покачал головой. Степанов со вздохом послал проклятия в адрес неискоренимого упрямства Ковалева.

- Давай поднимайся, умник. Если что произойдет вдруг, Горшенину ее безопасность доверить собрался?

Довод подействовал. Следователь молча подскочил и пулей вылетел за дверь. Степанов не спеша снял с вешалки куртку и, захватив со стола ключи и телефон, покинул кабинет.

Маргарита насупившись сидела напротив Анны Афанасьевны и созерцала нелепое на вид зеленое длинное растение в горшке.

- Орхидея, - уточнила мама Аня. - Хочешь тебе такую же подарю?

- У Орхидеи цветочки красивые, а тут три листа здоровых зеленых и палка вверх торчит.

- На этой палке и растут цветочки, - психолог со вздохом перевела взгляд обратно на Вишневскую. - Вспомни еще что-нибудь. Хоть какую мелочь. Это центр, только здесь можно найти коммуналку с похожим двором, но этого мало, нужно больше.

- Больше ничего не знаю.

Анна готова была взвыть от Риты. Впервые за все время общения эта девушка уничтожала своей избалованностью, капризностью. Недовольство, застывшее на ее светлом личике, изводило женщину и нервировало.

- Приехал, гад, - неожиданно злорадно протянула Маргарита и, соскочив со стула, унеслась в коридор. Анна не сходу осознала произошедшее и лишь мгновение спустя, сердито хмурясь, выбралась из-за стола и отправилась к художнику. Дальше Ковалева девчонка все равно не убежит, а у нее свои дела. Вот, значит, откуда невыносимое состояние капризности Вишневской - Макс постарался. Стоило догадаться сходу, кто источник недовольства и враждебности в русой голове.

Преодолев несколько метров казенного коридора, Анна свернула направо и без стука вошла в пустующий кабинет.

- Привет. Как продвигается? - поинтересовалась она у невысокого юноши. Будучи студентом "репинки" и одаренным парень отлично помогал следственным органам с портретами разыскиваемых лиц.

- Да почти все уже. Мне как фотку выложили, иначе не скажешь.

- Покажи.

Будущий дипломированный художник выполнил просьбу. С белого листа смотрела пожилая ухоженная женщина. Анна впервые пожалела о принятом решении разделить образы и отправить Вишневскую к портретисту прежде, чем взглянуть самой.

- Вы ее знаете, - констатировал парень. - Кто такая?

- Заканчивай портрет. Я позже за ним пришлю, - с этими словами женщина выскочила из кабинета.

- Она спит, не надо за ней приезжать, - отец Алексей слушал спокойный голос Димы и поражался тому негодованию, что царило в его душе. Его изводила злость на дочь, что позволила себе так обойтись с родными... С ним, с матерью. - С ней все хорошо, а приедете - сбежит.

Дима говорил совершенно уверенно, спокойно. Удивительно, как его подозрительная и колючая дочь сумела так привязаться и начать доверять постороннему. Впрочем, иерей одернул себя, совершенно неудивительно. Этот мальчик ей жизнь спас, сломя голову понесся к ней на помощь, пострадал за нее - все вполне логично. Виктор со вздохом обнял жену.

- Пусть остается, если не мешает.

- Она не мешает.

- Хорошо, - отец Алексей не заметил, как впервые закончил телефонный диалог, не благословив собеседника.

Зато заметил Дима.

Вишневский отложил телефон и откинулся в кресле, задумчиво созерцая картину раскинувшейся на больничной кровати одинокой девичьей фигурки. Хоя не покидала странная мысль: отчего-то Виктор не заикнулся по поводу целостности и неприкосновенности своей дочери. Неужели он и впрямь настолько доверяет ему, Димке, что позволил себе не пригрозить лишением всего самого бесценного за любые неприличные мысли на ее счет, не говоря уже о действиях?