Эолия Шейнберг - Ветры перемен

Получена способность: Друг леса.

Высшей наградой правящих духов леса, является способность сливаться с деревьями. Дриады даруют ее лишь избранным друидам, доказавшим свою преданность лесу.

Эффекты:Позволяет сливаться с собственноручно выращенным деревом или растением. Происходит только объединение параметров здоровья.

Фемида посильнее закуталась в плащ охотницы и поправила спадающий балахон на Айзеке. Мой рыжий парик с длинными косами едва прикрывал отросшие седые локоны. Пришлось распустить косы, а свои волосы смазав грязью спрятать под париком. Перепачканное детское платье из дерюги, босые ноги, рыжие волосы и при этом весь в грязи. Мной брезгали все, кто проходил мимо. Шел снег, под ногами была грязь и пахло свежей едой из дорожных лавок. Поток людей медленно двигался, входя в Кхор через восточные ворота.

Все началось с патрулей. Верховые стражи проверили дороги соединяющие Курзу с Кхором, в поисах меня и Фемида. Несмотря на розыск, мы направились прямиком в Кхор. После событий у дерева, стало понятно, что Леон начал крупномасштабную охоту. Ловушка у дерева, говорит о том, что он уже установил связь между ЭлДжеем и Саджи, а значит в Академии Магии меня тоже ждет ловушка. Несмотря на опасность, мы направились в Кхор самым обычным путем. Когда мы подошли к воротам, стало ясно, что стражи порядка проверяют все пары похожие на нас по описанию, и просят назвать свои имена. Это позволяет их однозначно идентифицировать. Всех остальных пропускают без разбору. Так и родился сменить нашу внешность, настолько насколько возможно.

На Айзека нацепили балахон, и он стал походить на бедуина-гиганта. Фемида смогла купить у бродячего торговца набор доспехов лучницы и старое замызганное платье для меня. Помимо платья пришлось нацепить парик, а вместо грима использовать грязь. Благодаря такому виду, там удалось слиться с толпой местных и тихо войти в город. Один из стражников принял меня за попрошайку и отвесил подзатыльник, парик едва не слетел. Вмешалась Фемида и стражник принял ее за парня, за потом извинялся.

Слендер давил на нервы. Я буквально чуял все его недовольство битвой на дереве. Этот гад, как то связан с тем оборотнем, и теперь думает, как бы мне напакостить. Он скользил от тени в тени, не давая мне расслабиться. Иногда удавалось услышать крики напуганных горожан, которых он намеренно пугал. Возможно его сила завязана, на страх испытываемых перед ним. Эта идея пришла на ум, при аналогии с Айзеком, сила которого зависит от носителя. Главной проблемой является, то что я не знаю, как от него отделаться. Он быстрее меня и может прятаться в любой тени. Моя телепортация и переход в астрал нисколько его не ограничивают. Нет нужны в воздухе, еде, тепле. Идеальный шпион, и неудобный враг.

Мы сразу отправились на рыночную площадь. Валил снег, под ногами грязь, а до зари оставалось еще около часа. Местные уже начали торговлю свежими продуктами. Именно тут, в квартале бедняков я чувствовал себя наиболее комфортно. Мои ясли были в деревне, где на поход на рынок, сам по себе был приключением. О такой роскоши, как рост уровней, я даже не думал. Все, что можно назвать моим нормальным детством, умещается в три недели жизни. И самое приятное воспоминание это завтрак с родителями, или ужин, когда отец приносит рыбу, а мама его хвалит. Местный рынок, с его запахами свежей деревенской еды, навивал приятные воспоминания. Именно поэтому я пришел сюда, а не в лавку торговца.

Набрав еды, на следующие пять дней, мы отправились к кузнецу за мечом для Фемиды. Город потихоньку просыпался, начали открываться лавки, а вместе с ними в городе начали появляться игроки, желавшие продать собранные лут.

Когда мы подошли к лавке кузнеца, было уже начало рабочего дня. Звон металла, памятная бабушка с предостережением и косой, и запах коленного железа, разлетающегося на всю улицу. Все было именно так, как я помнил с прошлого раза.

У самой кузницы, походка Фемиды сменилась, а чат начала литься отборная брань. Айзек перехватил контроль и теперь шел в сторону барьера над кузницей впереди меня. Как описать человека одержимого идеей? Айзек шел не обращает внимание на людей, подзатыльники, брань в чате и любые предостережения. К моему большому удивленью барьер не причинил им вреда. Бонусы от живого доспеха перекрывали аурный урон от проклятого металла.

Когда мы вошли в лавку, кузнец осмотрев нас сделал, то чего я никак не мог ожидать. Легкий кивок живому доспеху, со всем возможным уважением.

- Приветствую великого мастера.

- … - Айзек не ответил, лишь кивнул ровно так, как кузнец.

Кузней вспомнил наше соглашение и оговоренную награду. Но работать он предложил не мне, а именно Айзеку. Так словно, меня тут и не было. Мое сопротивление ментальному урону, тут больше не котировалось, как нечто достойное интереса или уважения.

Многие люди слышали, о том, что бывает, когда встречаются два мастера своего дела. Но мало кто видел собственными глазами, что они могут сотворить. Они начали ковать один заказ за другим, один ведущий, другой ведомый. Вместо слов удары молота и жар от раскалённого металла. Бедняга Фемида была вынуждена терпеть этот рабский труд ради своего нового меча.

Первый перерыв сделали через восемнадцать часов ковки, когда Фемида сказала “Вы все чокнутые, а я пошла спать”. Матерый кузнец решил перекусить, а Айзек тихо сидел у барьера, ожидает когда кузнец будет готов продолжить работу. Только тогда я понял, что он не устает ни морально, ни физически от процесса ковки метала. Такое встречается у людей любящих свою работу.

Пока было время сбегал на аукцион и отправил Аккароне бутылку лучшего вина, какое смог найти на аукционе. Создал котракт на его имя с пометкой

“Поздравляю с красивым дебютом в роли богоубийцы.

Кровавый Саджи ”

Когда вернулся в кузницу, надел живой доспех и начал работать с проклятым металлом. Я помню это чувство одержимости работой. Именно его я испытывал, в пустыне и Аду, когда ковал залог своего успеха. Каждый созданный предмет был омыт кровью сотен жертв, и делал меня безумнее с каждым созданным предметом. Интересно, как далеко зашел Айзек? Как сильно он отдавался любимому делу? Доспех говорит о многом, но не о всем.

Через трое суток кузнец упал прямо в кузнице. Когда начал лечить, заметил у него с десяток дебафов от истощенья. По мере лечения, лицо приобретала привычный розовый оттенок, а бледность отступала. Фемида сидевшая у барьера ворчала говоря “Смотри до чего дедушку довели. Тебе, что трупов мало.”

Когда дебафы снялись, мы с Айзеком отнесли его в дом при лавке, и положили на кровать. Выходя из комнаты, я понял, что ноги у меня подкашиваются и я вот-вот упаду от усталости. Я не спал уже трое суток.