Джек Данн - Книга драконов

«Горные козы», — подумал Киости.

Действительно, в горах на территории империи водились подобные козы. Однако у этих созданий не имелось пары рогов, расположенных вблизи глаз. Зато у каждого посередине лба торчал единственный рог. А хвосты вместо коротких и вздернутых были длинными, струящимися. Единороги! Иное название этим существам подобрать было трудно.

Как и драконы, единороги в империи проходили скорее по ведомству воображения и фантазий. Однако здесь, на тропическом континенте, единороги ничуть не стеснялись показываться на глаза… в отличие от драконов — по крайней мере, на сегодняшний день. Один из ученых, Улуотс, принес Киости нечто бесформенное, завернутое в тряпку.

— Не окажешь ли любезность зафиксировать это для меня, чтобы я мог исследовать его не торопясь и там, где у меня будут инструменты получше?

— Конечно, я ведь ради этого сюда и приехал, — ответил Киости. Но, не удержавшись, в свою очередь поинтересовался: — Э-э, а что это такое?

— Помет единорога, — не без гордости пояснил Улуотс. И добавил: — Еще не остывший!

— Какая прелесть, — пробормотал Киости.

— И правда, — сказал Улуотс. — Благодаря тебе я буду уверен, что работаю со свежим образцом. Я к тебе бегом прибежал, как только нашел…

— Какая прелесть, — повторил Киости.

Он давно уже постановил себе никого не судить за излишний энтузиазм. Это давало некоторую надежду, что и другие в случае чего не станут его судить. Он метнул заклятие, которое требовалось ученому, и Улуотс ушел осчастливленный.

Собирать какашки единорогов было несложно. Заполучить одного из производителей этих какашек оказалось не в пример тяжелее. Это были чуткие и осторожные существа, так что ни муссалмийцам, ни туземцам не удавалось подобраться вплотную.

— Должно быть, белобрысые паршивцы охотятся на них при малейшей возможности, — сказал барон Тойво. — Иначе бы эти твари так от нас не шарахались!

Его явно раздражало, что ничтожные местные, по всей видимости, утоляли голод мясом единорогов. Гнев барона можно было понять, ведь это обстоятельство мешало гораздо менее ничтожным (по крайней мере, сами они так считали) имперцам заполучить образец.

— Кабы не потребовалась девственница для приманки, — сказал Сунила.

По крайней мере, дома, в империи, существовало такое поверье.

— Правое ухо барона не подойдет? — предположил Киости, благо Тойво стоял достаточно далеко и вдобавок спиной к ним. А значит, не разберется, кто над ним подсмеивался. Глядя, как налился кровью затылок барона, Киости понял, что его расчет оправдался.

После этого в игру включились другие ученые. Кто-то предложил левое ухо Тойво вместо правого. Еще один, явно видевший, какое добро собирал для науки Улуотс, упомянул иную часть анатомии барона. Это предложение сразу отклонили, усомнившись в наличии девственности. Затем всякая сдержанность была отброшена, и премудрые ученые муссалмийцы принялись хихикать, точно стайка напроказивших школьниц.

Гальванаускас и другие туземцы-носильщики только таращили глаза на своих работодателей, понимая едва ли половину происходившего. О единорогах им было известно намного больше, чем муссалмийцам. Если бы дело обстояло иначе, им не избежать бы беды. Притом что пустопорожних сказаний, которые не грех и забыть, у них не водилось…

Киости именно на сей счет и задумался, пока его соотечественники состязались в изобретении непристойных шуток. Размышления навели его на выводы, для осознания которых понадобилось некоторое время. Лишь на следующий день Киости обратился к Суниле:

— Поможешь переговорить с Гальванаускасом кое о чем?

— Словарь я сейчас запущу, — кивнул маг-лингвист. — Но лишь богам известно, получится ли у вас разговор…

— Ну-у… есть такое дело, — согласился Киости. — Что ж, ты, главное, сделай, что сможешь…

И они вместе направились туда, где расположился предводитель носильщиков.

— Если бы ты решил добыть единорога, — обратился к нему Киости, — что бы ты предпринял?

Гальванаускас задумался. По крайней мере, у Киости создалось такое впечатление. Глаза туземца оставались незамутненными, точно голубое небо. И такими же непроницаемыми. В конце концов Гальванаускас проговорил:

— Я бы посадил несколько охотников в засаду. А потом спугнул единорога таким образом, чтобы он пробежал мимо них и они смогли его подстрелить.

— Неплохо, — также после некоторого раздумья сказал Киости. Вытащил из поясного кошеля крупный медяк, на котором красовались оба подбородка позапрошлого императора, и вручил Гальванаускасу. — Спасибо.

У Гальванаускаса поясного кошеля не имелось. Как, собственно, и пояса. Он засунул медяк куда-то в набедренную повязку. Киости не удержался от мысли, что монетка должна была неминуемо выпасть, но туземца это, похоже, не беспокоило. Гальванаускас произнес фразу, истолкованную магическим словарем как «весьма щедро». Киости лишь много позже задумался, а не было ли иронии в этих словах.

Но издевался Гальванаускас или нет, а только придуманный им охотничий план был явно лучше всего, что успели на тот момент изобрести муссалмийцы. Барон Тойво тоже этому удивился, когда Киости ему рассказал.

— А эти белобрысые, оказывается, хитрованы, — сказал предводитель экспедиции.

Потом, правда, оказалось, что «лучший план» еще не значит «хороший». Спугнуть единорога было легко. Спугнуть единорога таким образом, чтобы он ринулся мимо определенного места, где засядут несколько муссалмийцев, оказалось попросту нереально. Единороги вприпрыжку убегали куда хотели, а вовсе не туда, куда их направляли охотники.

— Нас сюда послали драконов разыскивать, — с чопорным видом заявил барон Тойво. — А не время попусту тратить, гоняясь за единорогами!

— Но единороги, но крайней мере, точно здесь есть, господин, — сказал Киости. — В то время как драконы… — И он кивнул в сторону вершины, дымившей впереди. Теперь, в непосредственной близости, она уходила в небеса существенно выше, чем казалось при первом взгляде из джунглей. — Говорят, это нос одного из них. То есть даже не весь нос, а одна ноздря…

— Так ты не веришь, что мы в самом деле что-то найдем? — ощетинился Тойво.

Его неудовольствие было почти зримым, словно иглы у дикобраза.

— Важна не находка, а поиск, — снова процитировал Киости древнего поэта. — Сам посмотри, сколько нового мы обнаружили, отправившись за драконами! Тропического вампира и полосатых котов, потом «воробышков», а теперь еще и единорогов! Да люди, не попавшие к нам в экспедицию, до конца дней своих будут об этом жалеть…

— Мы приехали сюда искать не что попало, а конкретно драконов, — сказал барон Тойво. — Ты их здесь где-нибудь видишь?