Тамора Пирс - Сказка драконицы

Я обошла пруд, стараясь что-то придумать, но ничего, кроме немедленного бегства, в голову не приходило. Земля тряслась так, что из пруда выплескивалась вода. Повсюду кругом сверху сыпались камни. Я простерла свою силу глубоко в недра земли, разыскивая трещины, но ни одной не нашла. Это на самом деле ничего не означало. Я читала в книгах Нумэра, что самые скверные разломы могли приключиться на глубине, измерявшейся множеством миль.

Когда я вернулась, оказалось, что Афра вновь выпотрошила вьюк, собранный Пегим, и расстелила одеяла, чтобы Удай мог по ним ползать.

Вот тут я завизжала, заверещала и стала браниться. Я отлучилась просто затем, чтобы взять себя в лапы, а не в знак того, что надумала уступить! Пегий встал со мной рядом, показывая Афре, что мы были с ним заодно. Его бурая с белыми пятнами холка потемнела от пота. Я посмотрела, как он ставил ноги и косился на скалы, и поняла, до чего ему было страшно. Меня обдало раскаянием. Я так углубилась в собственные чувства, что даже не поинтересовалась самочувствием друга!

Афра заслонила Удая и сказала нам:

— Волшебный заслон охранял меня куда дольше, чем длится наше знакомство. Здесь, на поляне, нам будет безопаснее, чем в бегстве через каньоны. Уходите, если хотите, но мы с Удаем останемся здесь!

У меня чуть слезы не хлынули. Эти двуногие! До чего же они бестолковые!..

Мы их, конечно, не бросили. Я ушла за пруд и там принялась свистеть на камни, кроша их в мелкие дребезги, чтобы выпустить пар. Потом мы с Пегим собирали хворост для костра, сообща ворочая тяжелые сучья. Когда мы вернулись, Удай при виде меня заулыбался, принялся агукать и размахивать ручками, что меня глубоко тронуло. Афра, собиравшаяся его пеленать, кивнула мне, но взгляд оставался опасливым.

Я только-только разожгла костер, когда мы услышали лай собак. Афра так и взвилась на ноги, но очередной толчок бросил ее наземь. Она оглянулась на меня и прошептала:

— Кажется, лают совсем близко.

Я прижала коготь к губам, призывая к молчанию. Потом вскарабкалась на оранжевые валуны — посмотреть, насколько близко подобрались деревенские. Камень подо мной раскачивался, потом все прекратилось. Я понеслась вперед, не дожидаясь следующего толчка. И наконец увидела гряду, за которой прежде был волшебный заслон.

В этот раз я не свалилась в канаву к даманам — если они там еще находились. Пригнувшись, я воззвала к своей магии и окружила себя огнем. Когда камень подо мной стала покрывать сажа, я поднялась на задние лапки и стала взбираться на последний склон.

Жители деревни стояли у подножия оранжевой скалы. Их возглавляли три колдуна, и у каждого в ладонях горел его дар, готовый к немедленному использованию. Колдунов окружали мужчины и женщины с собаками на поводках. Собаки лаяли и скулили. Они знали, что им предстояло охотиться, непонятно только на что. Им хотелось, чтобы их спустили с поводков и дали сделать дело. Позади колдунов и псарей стояли остальные деревенские, вооруженные луками и копьями. Судя по тому, как они отреагировали на мое появление, они вовсе не ждали, чтобы их здесь кто-нибудь встретил.

Тут я стала красной от ярости. Когда такое говорит о себе человек, подразумевается, что у него багровеет лицо. Когда краснею я, этот цвет обретают все мои чешуи, а обычный голубой с золотом пропадает. Я дала гневу напитать мою силу так, что весь воздух кругом меня пронизало алым свечением. Кое-кто из людей повернулся и побежал. Я вытянулась на задних ногах, как только могла, вскинула голову — и выдула длиннющий язык волшебного дыхания, выглядевший струей палящего пламени.

Еще больше народа обратилось в бегство, но не те из них, от кого я хотела бы избавиться.

— Это иллюзия, созданная ведьмой! — крикнул главный колдун, тот, что утром разговаривал с Дайне. — А ну-ка, все вместе!

И они разом метнули в меня по магическому шару величиной с кулак. Моя сила пожрала их в полете, но больно было все равно, да еще как! Я проскрежетала разрушающее заклятие, переломав оружие в руках у всех, кто не побежал. После чего в бегство обратились почти все.

— Иллюзии не пользуются магией, — сказал кто-то из колдунов.

— Давайте еще раз! — крикнул главный. Ему, похоже, было все равно.

Второго раза я дожидаться не стала. И не то чтобы я боялась ни, ее вполне можно было бы выдержать. Но вот если моя магия пожрет еще порцию враждебной энергии, как бы она меня саму не поджарила.

Развернувшись, я галопом понеслась к стоянке Афры. Я все время спотыкалась и с трудом удерживала равновесие. Земля, совсем было успокоившаяся во время моей стычки с деревенскими, теперь положительно сходила с ума. Я кувырком скатилась по склону, который в это время взбрыкнул, подобно необъезженному жеребцу, так что меня зашвырнуло прямиком в пруд. Раскаленная магия тотчас же испарилась. Холодная вода поглотила жар, возникший из-за неумеренного использования магии. Какой-то миг я блаженно висела в толще воды. Потом вспомнила, что не умею плавать.

Я барахталась в придонной грязи, стараясь выползти на берег, когда две сильные руки ухватили мою переднюю лапку и стали тянуть. Я что было силы оттолкнулась задними, и Афра вытащила меня на сушу — мокрую, облепленную илом и липкими водорослями.

Присев подле меня, Афра помогла мне избавиться от растений и грязи.

— Зачем они тебе, если ты летать не умеешь? — спросила она, бережно погладив мои крохотные, недоразвитые крылья.

Я затрясла головой, обрызгав Афру водой, и приложила к уху ладошку. Афра прислушалась и уловила в отдалении крики людей.

— Так ты была права? — вырвалось у нее. — Волшебный барьер и правда пропал?

Она даже не стала ждать ответа — сразу вскочила на ноги и побежала грузить вьючок с пожитками на спину Пегому. Пусть она с первого раза и не поверила мне о падении заслона — осторожность взяла свое, и собачий лай заставил ее собрать вещички.

«А она быстро работает, когда напугана, — с ободрением заметил Пегий. — Небось, хорошо покажет себя в войске всадников королевы, особенно когда ей не надо будет беспокоиться насчет Удая!»

Земля содрогнулась так, что он чуть не упал. Я поискала глазами малыша. Тот был уже спеленат и лежал в заплечной корзинке.

А деревенские между тем приближались. Судя по отголоскам их споров, своих колдунов они боялись больше, чем падающих скал. По крайней мере, пока.

Афра уже устраивала корзинку с Удаем у себя на спине, когда я услышала новые голоса. Они раздавались в каньонах между нами и лагерем императора. Мужской жалобный голос требовал сугубо надежной защиты от валящихся сверху камней. Другой на чем свет стоит клял «поганую вороватую клячу» и «мерзкого дракончика». Это шел по следу Пегого тот солдат, что безуспешно пытался остановить его у шатра. И шел не один, а в сопровождении других солдат и по крайней мере одного мага. Неужели новые неприятности мне на хвост?