Тимофей Шерзад - W-51

- Вот и доиспытывался, - пробурчал молчавший до сих пор Ганс. - Взвод убит к чёртовой матери, мы не знаем толком, где находимся, а обер-лейтенант и этот учёный, который хоть что-то понимает, захвачены в плен и недоступны...

- Это точно, - Клаус поправил ремень автомата. - Но мы их достанем. Стоп! Что за звуки?

Прислушавшись, немцы тут же поняли: к ним движется много лошадей, скорее всего, впряженных в телеги. К счастью, дорога зашла глубоко в лес; ширина тракта позволит разъехаться трём телегам, но с боков видимость перекрывали деревья леса, конца которому пока не предвиделось. И начиная с пяти метров, в лесу ничего нельзя разглядеть.

- С дороги, живо! - скомандовал он и, ускорив замешкавшегося Ганса несильным направляющим пинком, устремился следом.

Буквально через минуту дальние звуки перешли в видимость. Караван в три десятка телег с товарами и конной охраной неспешно двигался через лес по так вовремя оставленной дороге. "Скорее всего, торговцы - подумал Клаус". Впрочем, чтобы дойти до этого, большого ума не требовалось.

Основную массу купцов крепкие, невысокие, на пару голов ниже Клауса, сильно бородатые типы с устрашающего вида секирами. Что они, братья? Уж больно непохожи на нормальных людей. И зачем купцам секиры?

Тем временем снайпер с пулемётчиком принялись ругаться, заставив на минуту забыть о бородачах.

- Руди, твою мать, не пихайся!

- Сам подвинься! Убери приклад!

- Куда? Тебе в задницу?

- Плевать, куда, в лесу места много! - шипел снайпер. - Уйди правее, неужели так сложно?

- Вот ты и уйди, там кусты колючие!

- Заткнитесь, оба! - рыкнул Клаус. - Сколько можно?

- Сколько угодно, Рыжий, - проворчал Ганс, так, чтобы автоматчик не слышал.

Внимание солдат привлекло нечто другое.

- Ни хре... - забыв о предосторожностях, во весь голос начал Руди, но, получив по бокам с двух сторон, закрылся.

Колонну завершали три телеги малость побольше остальных. На месте товара пылились клетки. И прикованные к решёткам люди. Самые разные - начиная с какого-нибудь бродяги, и заканчивая обычным городским жителем, кое-где из числа зажиточных. Объединяло одно - обречённые взгляды. Все до единого говорили о смирении с судьбой.

Всем троим стало плохо. Если бы раньше Рыжему, Гансу или Руди кто-нибудь сказал, что можно так испугаться обречённых взглядов, они подняли бы шутника на смех. Солдаты видали многое, за несколько недель Французской кампании прошли через ад. И чего-чего, а всяких ужасов разведчики навидались. Но сейчас пугали не глаза сами по себе, а осознание факта, что такая обречённость вообще возможна. Эти несчастные в клетках забыли обо всём; смерть для них казалась избавлением.

- Работорговцы, - пробормотал Рыжий.

Что ожидало пленников, никто и знать не хотел - но немцы догадывались, что это беспросветное рабство без надежд на свободу. Кое-кто из "купцов", имеют заострённые уши, да и не могут быть люди стройными, как на подбор. Один - да, но не пятеро. Похожи на всадников, встреченных на поляне.

И ещё что-то подсказывает, единственные представители человеческой расы томятся в клетках. Осознание: это не средневековье, и, скорее всего, вообще не Земля, пыльным мешком свалилось на головы троицы. Это требует времени на раздумья, но его нет. И необходимость найти офицеров - первостепенная задача, которую следует выполнить во что бы то ни стало.

А пока следовало брать "языка". И троице повезло - один из крепышей с бородами спрыгнул с телеги. Что-то крикнув своим, направился вглубь леса - как раз в ту сторону, где засели немецкие разведчики. На плече - мешок, из оружия - лишь кинжал в ножнах, секира осталась в телеге. А из мешка так замечательно пахнет... чем-то вроде копчёной ветчины.

Зайдя шагов на десять в лес, бородач упал, сбитый подсечкой. Рука потянулась к кинжалу. Руди, не мешкая, огрел пленника прикладом. От столкновения добротного немецкого изделия с макушкой раздался глухой треск.

- Ты что, убил его? - накинулся на снайпера Рыжий.

- Да нет, - Руди грустно осматривал винтовку. - Приклад треснул. Вот, смотри.

- Что-о-о???

- Сам охреневаю, - согласился снайпер.- Вроде ничего серьёзного, но второго раза винтовка не выдержит.

- Ладно, - вздохнул автоматчик. - Давай оттащим этого твердолобого поглубже в лес и устроим допрос с пристрастием.

Чуть позже крепко привязанный к дереву "язык" очнулся. В бороду упёрся холодный ствол "Мп-40". Неподалёку стоял Ганс с пулемётом наготове. Руди находился чуть сзади допрашиваемого с десантным ножом наготове. Бежать невозможно - да бородач и не думает об этом, лишь испуганно зыркает туда-сюда.

- Заподозрю попытку к сопротивлению, пристрелю, - предупредил Рыжий. - Не волнуйся, "шмайссер" это умеет. Как ничто другое. Раз - и валишься с дыркой в черепе. Понял?

Пленный быстро закивал.

- Великолепно, - ухмыльнулся Клаус. - Мы на пути к пониманию. Кричать, звать на помощь не советую. Это чревато. Будешь отвечать на вопросы. Тихо, кратко и по существу.

"Язык" опять закивал. Пока всё шло неплохо.

- Вопрос первый: мы где? - спросил Клаус.

- В малом пограничном лесу, - удивлённо начал бородач. - Здесь не так далеко, в нескольких днях путь Город эльфов, и...

- Кто такие эльфы? - не стал ждать Рыжий. - Уроды с длинными ушами?

- Э-э... - замялся пленный. - Грубо говоря, да. И я удивляюсь, как они пустили вас в пределы своих владений.

- Хорошо стреляют из луков? - осенило автоматчика.

- О-о, лучше всех в этом Мире, - заверил бородач. - Никто не сравнится с Перворождёнными в искусстве стрельбы, это в крови.

- В крови, значит, - буркнул Клаус. - Так вот кто ответит за гибель ребят. Как пить дать ответит.

- Вы что, с дерева свалились? - от удивления пленник забыл обо всём. - Это же эльфы! За всю историю Мира никто ни разу не заставил их отвечать. Во-первых, не за что, во-вторых, кишка тонка!

- Не отвлекаться! - Рыжий сильнее сжал автомат. - Отвечай на вопросы! Куда везут людей в клетках, и кто они такие?

- Их везут в столицу, Город эльфов, - покорно ответил бородач. - А о том, кто они... никто.

- Как никто? - не понял Ганс. - Что-то не то говоришь.

- Они нарушили законы в эльфийских владениях, - объяснил пленник с видом учителя, растолковывающего первокласснику, что два плюс два - четыре. - И самые тяжкие нарушения караются рабством. Вечным.

- Тяжкие? - усомнился Клаус. - Например?

- Самовольное пересечение Границы, оскорбление Перворождённого... - принялся нудно перечислять "язык".

- Чёрт, я даже не хочу знать, какие преступления "нетяжкие", - покачал головой автоматчик. - Косой взгляд? И, скорее всего, за это четвертуют. Я угадал?

Бородач смолчал.

- Брось, Рыжий! - заржал Руди. - С нашими намерениями и четвертования мало.

- И то верно, - усмехнувшись, Клаус посмотрел на пленного. - А сам ты кто? Тоже не человек?