Бернхард Хеннен - Логово дракона. Обретенная сила

— То, что ты делаешь, — это упрямство и глупость! Оглянись по сторонам. Погляди на мертвых. А потом на тех, кто жив. Каждый из них знает, что мертвые лежат здесь потому, что ты слишком мягкосердечен. Потому что ты не понял, как обращаются друг с другом бессмертные. Муватту нельзя упрекать. В действительности у него не было выбора. Особенно после унижения Курунты. Но у тебя выбор был! Никто не ожидал, что ты приедешь сюда. С Муваттой нельзя договориться. Иди и посмотри на мертвых! Запомни каждое из этих лиц, потому что их кровь на твоих руках в той же мере, как и на руках поджигателей Муватты.

Артакс поднялся. Молча пересчитал завернутые в ткань трупы. Тридцать пять! А потом заметил второй ряд. Крохотная ножка в красном тапочке, выглядывавшая из-под ткани, подсказала ему, кто там лежит. Даже в смерти отделенные от остальных. Его жены. Все семнадцать, отобранные Датамесом. Артакс сжал кулаки в бессильной ярости. Они были всего лишь украшением этого путешествия. Ему не пристало приезжать ко двору другого бессмертного без своего гарема. Он даже не знал, кого отобрал Датамес.

На негнущихся ногах, с болью в спине, он поднялся и пошел к ним. Он опускался на колени рядом с каждой из них, отбрасывал в сторону ткань и целовал в лоб на прощание. Некоторые лица огонь изуродовал настолько сильно, что он уже не мог узнать, кого целует. Другие выглядели так, словно не отправились в вечную тьму, а просто решили вздремнуть и вот-вот проснутся от его поцелуя. Последней в ряду была Шапту. Он еще хорошо помнил их первую встречу в Летающем дворце, когда она принимала его вместе с Айей и Марой. Ее рыжие волосы сгорели почти полностью. Но лицо не было изуродовано. Губы слегка приоткрыты, видны ее безупречные белые зубы. Он нежно поцеловал ее в лоб, а затем осторожно укрыл ее, словно спящего ребенка.

Поднявшись, Артакс осознал, что все во дворе наблюдали за ним. Он снова выбился из роли бессмертного! И не жалел об этом. Пусть его покарает Львиноголовый! Так уж вышло, что он не хладнокровный дворянин, каким был Аарон. И никогда не станет таким.

Он медленно прошел к противоположной стороне двора, где сложили остальных мертвецов. Слуг и солдат, конюхов, виночерпиев и швей. Всех тех, кто оставался безымянным и, тем не менее, нес империю на своих плечах. Тот слуга, который разбудил его, теперь тоже лежал среди мертвецов. Внешне как живой... При виде его Аарону стало больно. Он умер потому, что спас его, Артакса, мнимого бессмертного, из горящего тростникового чертога. Он мог просто сбежать.

— Пожалуйста, великий. Вам нужно попить, — перед ним появилась молодая служанка. Низко кланяясь, подняв руки, она протянула ему простой глиняный бокал с водой.

Он с благодарностью принял воду и выпил ее. Горло словно высушили.

— Великий... — Служанка робко глядела на него, и в глазах ее стояли слезы. — Там лежит моя младшая сестра... — Голос ее прервался. — Я... Это я убедила ее поступить на службу во дворец. Я обещала матери всегда присматривать за ней. Я...

Артакс мягко провел ладонью по ее мокрой от слез щеке. Он не знал, что сказать. Только молча проклял себя за собственное высокомерие. Нужно было послушаться Львиноголового! Нельзя было приезжать сюда, ни в коем случае!

— Для меня было очень важно, что вы поцеловали ее, великий. Я... — Она схватила его за руку, прижала ладонью ко лбу и поцеловала. — Я... Спасибо!

Артакс ничего не понимал. Он готов был к тому, что она проклянет его! Все во дворе по-прежнему стояли и смотрели на него.

— Мы вернем твою сестру домой. Всех наших погибших. Этим же утром! — Он произнес это громко, чтобы его услышали все во дворе. И с этими словами к нему вернулось желание что-либо делать. Он обнаружил Датамеса под аркой ворот и махнул ему рукой, подзывая к себе.

Девушка еще раз поцеловала его руку и удалилась.

— Ты знаешь, что произошло этой ночью? Это был поджог или несчастный случай?

Гофмейстер подавленно поглядел на слуг, снова занявшихся своей работой.

— В первую очередь я осмотрел чертоги, в которых разместили гарем, великий, — негромко произнес он. — Пожар стер многие следы. И помощники из дворца. У меня такое ощущение, что огонь занялся одновременно в нескольких местах этого тростникового чертога. Медленное тление, во время которого внутрь попало много дыма. Гарем — единственный чертог, где не было выживших. Не было бежавших. Они все задохнулись во сне — что необычно. Как будто на спящих наложили какое-то заклятие.

Артакс раздраженно покачал головой. Он уже слышал много разговоров о колдовстве, но еще никогда не видел, чтобы кто-то применял магию. Кроме той долины, слишком близко к его родной деревне.

— Ты хочешь сказать, что Ишта...

— Как бы там ни было, придворного чародея у Муватты нет, насколько я знаю.

Артакс в ярости сжал кулаки. Что сделал для него Львиноголовый? Неужели не мог защитить прошлой ночью его и его людей? Куда он опять подевался? Почему не вмешивается?

— А наша стража? — Произнося эти слова, Артакс никак не мог справиться с яростью. — Где была наша стража?

— Вчера им подали очень обильный ужин и несколько амфор с вином. Конечно же, только потому, что во время праздника Небесной свадьбы всех в городе кормят особенно хорошо. Мне кажется, большинство из них были пьяны и уснули на постах. Хотя, конечно, они решительно отрицают это.

Артакс выругался.

— Мне следовало бы...

— Пощадить их, великий. Или, что лучше, даже не заговаривай об этом. Они верные тебе воины. Их обманули, так же, как и нас. И они страдают из-за случившегося. Этой ночью все они пытались спасти то, что можно было спасти. Все они получили ранения, четверо погибли. Им не нужно иного наказания.

— Не нужно наказания за то, что они не были на посту? Это же конец порядку!

— А кто накажет того, кто привел нас сюда, несмотря ни на что, великий? Разве не на его совести все эти мужчины и женщины, так же, как на совести стражей, которых не было на посту?

Артакс сурово поглядел на гофмейстера. Никогда прежде Датамес не вел себя настолько непочтительно по отношению к нему. Но Датамес выдержал его взгляд. Артакс поразился тому, сколько самоуверенности излучал гофмейстер. С тех пор как девантар превратил его в бессмертного Аарона, он еще не встречал людей, которые осмелились бы выдержать его взгляд.

— Вы несете двух драконов в своем сердце, великий. Дракона тщеславия и дракона романтики. Оба они желают править в вашей жизни. Это превращает вас в опасного человека для любого, кто обречен на то, чтобы находиться рядом с вами, как друзей, так и врагов. Падение с небес изменило вас. У того человека, которого я знал, была лишь одна цель: собственное удовольствие. У другого Аарона слишком много целей. Оседлайте одного из драконов внутри вас, и вы будете великим человеком.