Бернхард Хеннен - Логово дракона. Обретенная сила

Его следующий шаг был уже немного более уверенным. Мысли о мести не самые добродетельные, но помогают невероятно. Гонвалон поглядел на Ливианну. Интересно, какова была ее цена? И откуда она знает Махту Нат?

— Я уничтожу этот проклятый куст, — твердым голосом повторил он. И пусть Ливианна будет его посланницей. Она наверняка еще пойдет к Махте Нат.

Он сделал еще один шаг вперед.

— Драконы потратили немало усилий на то, чтобы сделать нас неповторимыми убийцами. Я уверен, что сумею найти способ справиться с деревом.

«...С тех пор как мир превратился в развалины, ученые спорят о том, как это могло произойти. Может быть, ужасная буря давно уже давала о себе знать, а затем разразилась без предупреждения, подобно грозе в жаркий летний день? Есть ли виновный в случившемся? Или это было неизбежно? Был ли тот мир подобен дереву, разросшемуся без меры и который просто должен был рухнуть, как только поднялась буря? Будучи хранителем прошлого, я остерегаюсь записывать здесь все те безумные речи, которые в те дни можно было услышать повсеместно. Я в долгу исключительно перед истиной и говорю, что именно Аарон, бессмертный Арама, виноват в этом несчастий! Его безудержность и неконтролируемый гнев стали источником всех бед! Давно уже он завидовал Муватте из-за его богатств. Однако насколько испорченным был его характер, столь же велика была и его подспудная хитрость, подобной которой не видывал свет. Он понимал, что божественные не потерпят войны между крупными империями, если только они не будут вестись по строгим правилам, чтобы империи не понесли сильного вреда в споре бессмертных. Так думали тогда, но теперь, спустя столько лет, оглядываясь назад, понимаешь, что картина стала неизмеримо яснее, чем была во времена тех, кто переживал то, что мы рассматриваем издалека, вооруженные знанием потомков. Сегодня можно точно назвать день, когда Аарон настоял на том, чтобы оказать мертвому чаду альвов честь в Устье мира, которая даровалась лишь героям среди людей. Когда Муватта стал протестовать против этой дерзости, Аарон тяжело ранил его, и был заключен договор о том, что оба божественных избранника решат свой спор со своими войсками на равнине Куш. Однако воины Лувии были самыми могучими во всех семи империях. Даже лукавый Аарон понял, что ни одна хитрость на поле боя не сумеет предотвратить его поражение. Недовольство богов проявилось и тогда, когда страшная буря у Эгильских островов утащила Оловянные флоты Арама на дно морское.

И тогда Аарон Многохитрый решил обмануть Муватту. Он отправился в Изатами на ночь Небесной свадьбы. В ту ночь, когда главными заповедями становятся мир и богобоязнь. И он нарушил их обе. Он изуродовал Курунту, хранителя Золотых покоев и одного из лучших полководцев Лувии, представив все в виде несчастного случая. В тот же час его войска напали на железные копи на границе с Ишкуцей. И его убийцы-поджигатели украли не только железные мечи и шлемы, которые хранились там. Нет, они украли отцов у семей, увели в плен кузнецов и тех умельцев, которые закладывали костры, в которых из камня добывают руду. И чтобы скрыть его поступок, пленников увели в Новый мир. Там под его кнутом они должны были открыть железные копи и ковать драгоценный металл лишь для него. Тех же, кто отказывался и не пожелал открывать тайны руды, постигла ужасная участь.

Аарон отправился в Новый мир, где в то время находилась также Шайя, осквернительница храмов, принцесса Ишкуцы. Возможно, Аарон бежал в Золотой город, чтобы находиться дальше от Желтой башни и взгляда богов. А возможно, затем, чтобы связаться там с детьми альвов и подготовить грядущее несчастье. Должно быть, он встретился с ними именно там! Никогда отродья Альвенмарка не осмелились бы явиться на Дайю пред очи девантаров. И в то время как Муватта вооружал своих воинов и оберегал свою империю, задумал Аарон великое предательство. Иначе и быть не могло! Ибо все, кто задумал погибель порядка на Дайе, собрались теперь в Новом мире».

Удар меча последовал так быстро, что парировать его было невозможно. Нандалее отпрянула, ее противник продолжал наступать. Эльфийке удалось отвести клинок, но равновесие она потеряла. Нодон безжалостно воспользовался возможностью и нанес удар.

Нандалее упала, и едва она оказалась на полу, как горла ее коснулось острие меча. Клинок надавил на нежную кожу у самой впадинки в основании шеи. По стали побежала капля крови.

— Довольно! — послышался голос Темного.

Нандалее с трудом переводила дух. Прошло несколько дней с тех пор, как она вышла из драконьей пещеры под пирамидой. Дней, заполненных тренировками, поскольку Темный решил, что ее умение фехтовать далеко еще не соответствует требованиям, предъявляемым к драконникам. Он нашел для нее мастера меча, который был по меньшей мере так же ужасен, как Айлин. Еще один, которому нравилось задевать ее.

Лежа на полу, Нандалее ощупала шею. В ней закипал гнев. Нодон сражался не как учитель фехтования. Он вел себя так, словно она была его смертельным врагом. Он постоянно ранил ее. Наносил маленькие, поверхностные раны. Но он хотел видеть ее кровь.

— Она ужасно работает ногами, — объявил ее наставник. — Я знаю кобольдов, которые двигаются изящнее, выгребая свиной хлев! Из нее никогда не выйдет хорошая мечница. Вам следует отослать ее обратно к дикарям Карандамона.

— Давай как-нибудь померяемся силами в стрельбе из лука, — негромко прорычала она.

— Это искусство совершенно не годится, — высокомерно ответил тот. — Никто из драконников не пользуется луками. Мы убиваем с мечом в руке. Лучники — трусы, которым не хватает смелости встретиться с врагом лицом к лицу!

— А мечники — идиоты, которые погибают, в то время как лучники выполняют миссию.

— На каком опыте основана эта фраза, храбрая героиня лесов?

— Чтоб в тебя молния попала, когда ты будешь срать!

Делая нарочито оскорбленный вид, Нодон положил руку на грудь.

— Какая сила в твоих словах! Поистине трогательно. Думаю, благодаря неуклюжему шарму твоей поэзии ты будешь иметь большой успех при дворах Аркадии. Тебе следует стать поэтессой. Я прощу тебя, если твоя рука отныне будет тянуться исключительно к перу, но не к мечу.

Однажды моя рука коснется оперения стрелы, и ты узнаешь, как луки торжествуют над мечами, в ярости подумала она. Какая прихоть природы — позволить такой куче дерьма иметь такой благородный облик! Здесь, в саду Ядэ, он всегда был рядом с Темным. Впрочем, эльф всегда держался на расстоянии примерно десяти шагов. Она одна могла приближаться к старейшему из небесных змеев настолько, что могла коснуться его рукой. Может быть, именно это и было одной из причин того, что Нодон не упускал ни единой возможности обидеть ее. Она превосходила его в чем-то, хоть и не могла объяснить себе, почему пользуется такой привилегией. Мысль об этом заставила ее улыбнуться.