Роджер Желязны - Сказочная фантастика

После дня поисков, во время которых приходилось двигаться осторожно, чтобы не проглядеть почти невидимую паутину гигантских пауков, Эвдорик выбрал подходящую поляну. На ней рос огромный ветвистый бук, на который было легко забраться. Поляна располагалась недалеко от притока Луны, и на берегу они разбили лагерь.

Остаток дня ушел на то, чтобы развесить сеть, зацепив ее скользящими петлями за ветки бука и других ближайших деревьев, после чего один хороший рывок спусковой веревки обрушивал ее вниз. Свинцовые грузы по краям сети гарантировали, что зверь из-под нее не выберется. Сеть была тяжелой, а день жарким. К тому времени, когда всё было закончено, Эвдорик и Теовик стали мокрыми от пота. Они рухнули на землю и лежали, тяжело дыша, прислушиваясь к жужжанию и стрекоту насекомых.

— Я не прочь искупаться, — сказал Эвдорик. — Ты тоже, Теовик? Бертруда, если ты пройдешь немного вниз по течению, то найдешь заливчик, где сможешь спокойно поплескаться.

— Мне? Купаться? — спросила девушка. — Эта привычка вредна для здоровья. Можно простудиться и умереть.

Ночью Эвдорик слышал рев единорога. Наутро он велел Бертруде сесть под дерево, а сам с Теовиком влез на него и стал ждать.

Появившийся после обеда единорог не очень походил на свои изображения полулошади-полугазели на гобеленах в императорском дворце. Телом и конечностями он напоминал быка шести футов в холке, в то время как огромная щетинистая голова придавала ему сходство с гигантским кабаном. Повыше глаз из головы торчал длинный рог.

Единорог приблизился к большому дереву, под которым сидела Бертруда. Зверь двигался осторожно, шаг за шагом. Оказавшись уже почти под сетью, он замер, раздувая большие ноздри.

Некоторое время он принюхивался. Затем поднял голову и заревел, словно лев, но более глухо. Он завращал глазами и стал рыть землю копытом.

— Бертруда! — крикнул Эвдорик. — Он сейчас нападет! Залезай на дерево, быстро!

Когда единорог рванулся вперед, девушка, которая смотрела на него со все возрастающим ужасом, вскочила на ноги и вскарабкалась на нижние ветки. Зверь остановился, пропахав землю, сверкая налитыми кровью глазами.

Эвдорик дернул веревку. Как только сеть стала падать, единорог снова прыгнул вперед, обогнул дерево и помчался дальше. Когда сеть почти коснулась земли, один из свинцовых грузов стукнул его по голове.

Единорог с испуганным ревом обернулся, выставив крупные клыки. Не увидев врага, он помчался в лес. Постепенно треск и шум замерли в отдалении.

Когда охотники спустились на землю, Эвдорик сказал:

— Все ясно. Лысониус говорил, что эти звери чувствительны к запахам. Ты же, моя дорогая Бертруда, пахнешь за шестерых. Теовик, пойдешь в деревню и купишь кусок мыла и губку. Вот деньги.

Вздохнув, Теовик оседлал свою лошадь и потрусил в деревню. Бертруда дрожащими губами спросила:

— Что: что вы хотите сделать со мной, сэр? Меня будут бить?

— Увидишь.

— Вы собираетесь меня вымыть, вот что! Не дамся! Убегу в лес…

— Где рыскает единорог и другие опасные звери? Думаю, что не убежишь.

— Убегу! Уже иду…

Она осторожно двинулась к лесу. Эвдорик удачно изобразил рев единорога. Бертруда взвизгнула, примчалась обратно и повисла у Эвдорика на шее. Эвдорик твердо отстранил ее, сказав:

— Когда мы тебя помоем и поймаем единорога, то, если захочешь еще поиграть в эту игру, я не откажусь.

Теовик вернулся на закате и сказал:

— Вот ваше мыло и все остальное, милорд. Жилло спрашивал о вас, и я сказал, что все идет хорошо.

Так как Бертруда готовила ужин, Эвдорик отложил мытье до утра. Наутро, сняв с себя все, кроме набедренной повязки, он, при охотной помощи Теовика, притащил брыкающуюся и ревущую Бертруду к реке. Они стащили с нее блузку и юбку и затолкали в воду.

— Боже, какая холодная! — завопила она.

— Это лучшее, что у нас есть, моя леди, — отозвался Эвдорик, яростно работая губкой.

Теовик отправился в лагерь кормить лошадей. Эвдорик продолжал намыливать, тереть и окатывать водой свою жертву.

— Ну, — спросил он, — неужели в самом деле это настолько страшно?

— Я… не знаю, сэр. Такого я еще никогда не испытывала. Но я замерзла, можно я о вас погреюсь? Вот это мускулы! — Она потрогала его бицепс, придвинувшись настолько, что ее упругая грудь коснулась груди Эвдорика.

— Полегче, полегче, дорогая, — сказал тот. — Я ведь сказал, после того, как поймаем зверя, а не до этого. — Когда же она стала продолжать в том же духе, рявкнул: — Я сказал, нет! — и оттолкнул ее.

Он толкнул ее сильнее, чем собирался, и она упала в воду. Когда она поднялась, выражение ее лица изменилось.

— Вот, значит, как! — сказала она. — Благородный и могучий рыцарь не желает смотреть на бедную крестьянскую девушку! Ему по душе лишь надушенные и напомаженные придворные потаскушки! Можете проваливать вместе с ними ко всем чертям!

Она вылезла на берег, собрала одежду и побежала к лагерю.

Эвдорик задумчиво посмотрел ей вслед и принялся за свой туалет. Он занимался им до тех пор, пока запах еды не напомнил ему о пролетевшем времени.

Вместе с Теовиком они снова развесили сеть. На этот раз единорог появился к полудню. Как и раньше, он почти подошел к сидящей Бертруде, но вдруг впал в ярость, и ей снова пришлось карабкаться на дерево.

На этот раз единорог даже не стал дожидаться, когда Эвдорик дернет веревку, а сразу умчался в лес.

Эвдорик вздохнул.

— Хорошо хоть, не нужно снова вешать эту проклятую сеть. Но что же на этот раз было не так?.. — Он успел поймать быструю усмешку на лице Теовика. — Ого, так вот где собака зарыта! Пока я купался, вы успели поразвлечься, и она больше не девственница!

Теовик и Бертруда захихикали.

— Я вам покажу, как надо мной ржать! — взревел Эвдорик.

Он выхватил охотничий кинжал и бросился на них. Хотя он всего лишь собирался отшлепать их ножнами, те насмерть перепугались и заорали. Эвдорик помчался за ними, размахивая коротким изогнутым лезвием, но споткнулся о корень и растянулся. Когда он поднялся, беглецов и след простыл.

Отправившись на опушку леса, Эвдорик сказал Жилло:

— Когда твой идиот-братец появится, передай ему, что если ему хочется получить свои деньги, пусть возвращается и ждет меня. А пока постереги кляч, а я съезжу к Сванхалле.

Когда Эвдорик вновь вошел в хижину гессельбурнской колдуньи, Сванхалла скрипуче рассмеялась:

— Я пошлю свою подругу Нигмалкин, пусть поищет по округе.

— Черт возьми, мадам Сванхалла, а вы разве не подойдете?

Костлявая челюсть колдуньи отвисла.

— А ведь это, сэр Эвдорик, мне и в голову не приходило. Да, все эти годы — уже более ста лет — я отгоняла плотские желания ради высот магической мудрости. Может быть, за подходящую плату… Но как вы довезете до леса такой старый мешок с костями вроде меня? Я еще достаточно бодра, чтобы управляться в моей маленькой хижине, но не настолько, чтобы скакать на лошади.