Бернхард Хеннен - Битва королей. Огонь эльфов

Ничего. Все равно что со скалой разговаривать. Как можно столько плакать? И так тихо… Это просто жутко. Когда же закончатся его слезы? Или можно плакать так, пока не умрешь, если душа теряется в пустыне?

Ганда снова поглядела на черную волшебницу. Осторожно протянула руку к фигурке, пальцы едва не коснулись ее. Лутинка судорожно сглотнула. Внутренний голос предупреждал ее. Перед ней уже не страж Шалин Фалаха, несгибаемый и безупречный. Никто не мог знать, что он выкинет в своем безумии.

Ганда отклонилась. Нервно облизнула мордочку. Нужно подойти ближе, если она хочет достучаться до него. Лутинка вспомнила имя, которое Олловейн называл вчера.

— Ее звали Линдвин, да?

Губы эльфа слегка задрожали.

— Расскажи мне о ней. Она, должно быть, была совершенно особенной женщиной, если даже сейчас ее чары владеют тобой.

Мастер меча кивнул.

— Да, слова подобраны хорошо. — Он говорил бесцветным голосом. — Она меня очаровала. Она была волшебницей. Я думал, что это ее магия. Но я ошибся. Я так сильно ошибся в ней…

— Что ты имеешь в виду? — Взгляд Олловейна снова стал неподвижным. Ганда выругалась. Она вот-вот может потерять его снова. Нужно спровоцировать его! — Она обманула тебя? Расскажи мне! Что сделала с тобой эта шлюха?

Танцующий Клинок заморгал. Потом посмотрел на лутинку, и взгляд его был подобен льду.

— Если ты еще раз отзовешься о ней подобным образом, я тебя убью.

Он говорил еле слышно. Его голос звучал глухо, в нем не было чувств. И тем не менее Ганда ни на миг не усомнилась в том, что эльф мгновенно воплотит свою угрозу, если она допустит малейшую ошибку. И ему не нужен меч, чтобы убить ее.

— Извини, — негромко пробормотала лисьехвостая. — Я ошиблась. Расскажи мне, какой была Линдвин.

Внезапно на губах Олловейна заиграла улыбка. Он снова кивнул.

— Да, ошибиться в ней было легко. Так случилось и со мной. Она была внучкой Шахондина, князя Аркадии, и я долгое время думал, что она — его инструмент. Он хотел получить трон Эмерелль и камень альвов. И Линдвин взяла его себе, камень альвов, принадлежавший королеве. Ее было не понять. — Слезы мастера меча высохли. Он болезненно сглотнул. — До последнего мига.

Дрожащим голосом рассказывал Олловейн о волшебнице. Как она вонзила ему в горло кинжал и таким образом спасла от смерти от удушения. Как взяла камень альвов и воспользовалась его силой, чтобы позволить тяжелораненой Эмерелль добраться до мира людей. Мастер меча поведал о путешествии в Филанган и о том, как Линдвин соблазнила его, только для того, чтобы снова исчезнуть самым загадочным образом. И только когда крепость Филанган вот-вот должна была погибнуть, он отыскал возлюбленную и обнаружил, что та вместе с другими эльфами из народа нормирга страшной ценой держала в узде подземный огонь.

Олловейн запнулся. Он закрыл глаза, борясь с собой. По щеке его бежала одна-единственная слеза.

— Мне напророчили, что я должен опасаться огня и что однажды умру в огне. Так… — Он пристально поглядел на Ганду. Покачал головой. — Нет, остальное тебе знать не нужно. Но вот уже несколько дней я задаюсь вопросом: знала ли Линдвин о моей судьбе? Меня мучит мысль, что из-за меня она подвергалась смертельной опасности. Наше путешествие на корабле дало мне много времени на размышления. Времени, которого у меня не было со времен гибели Линдвин. — Мастер меча растерянно улыбнулся. — Может быть, она сделала это только ради того, чтобы спасти Филанган. Поначалу все мы думали, что троллям никогда не взять горную крепость…

Олловейн рассказал о том, как он спас Линдвин и бежал с ней из гибнущей крепости. При этом он был тяжело ранен и потерял сознание, а придя в себя, обнаружил, что находился один на заснеженной равнине. Только следы выдавали то, что могло случиться. Очевидно, Линдвин обнаружил патруль троллей. И она пошла навстречу врагам, чтобы они не нашли Олловейна, почти невидимого на снегу в своем белом плаще. За свое мужество она поплатилась жизнью. Запинаясь, мастер меча сумел поведать о том, что сделали с волшебницей и как она противилась смерти, пока они не встретились в последний раз.

Олловейн поднес к губам фигурку для игры в фальрах и поцеловал ее.

— Слишком много времени на размышления… Не смейся, Ганда, но игра в фальрах превратила меня в безумца.

— Это я видела, — иронически ответила она.

— Ты не все видела. Просто жутко, насколько точно ход игры повторял события сражения. С учетом всех возможных комбинаций костей этого не могло быть. Нельзя управлять игрой в фальрах. Только не таким образом. — Мастер меча рассмеялся. — В какой-то момент я начал думать, что смогу изменить прошлое, если сумею повернуть игру в новое русло, и если черную волшебницу не победят в конце битвы за Филанган, то Линдвин будет жива.

Ганда попыталась не подать виду, насколько она шокирована. Он действительно сошел с ума!

Олловейн спрятал фигурку для игры в фальрах за пояс. И вдруг нахмурился.

— Где мой меч?

— Что ты задумал?

— Я поклялся Линдвин спасти королеву. Игра еще не окончена.

Ганда вздохнула. Этого просто не может быть! Пожалуй, на мастера меча лучше не рассчитывать.

— Хочешь вернуться к Галавайну?

— И к нему тоже. — С кошачьей ловкостью эльф поднялся и прошел мимо лутинки, прежде чем та успела возразить.

— Ганда?

Лисьеголовая не ожидала, что Олловейн подождет ее.

— Да?

— Ты когда-нибудь видела, как эльфы ходят по снегу?

— Что?

— Ты знаешь, что в этом особенного?

«С безумцами и эльфами все равно что с детьми малыми», — молча напомнила себе Ганда. Не терять терпение!

— Нет, понятия не имею.

— Они не оставляют следов.

Мастер меча подхватил лутинку под руки, взял масляную лампу и понес по туннелю. Ни один лист пергамента не зашуршал под его шагами, беспокойная гора книг молчала, словно забыв о незваных гостях.

В несколько мгновений они оказались в зале с низким потолком, который теперь, после вылазки в книжный склеп, казался Ганде просторным и приветливым. Олловейн осторожно поставил лисьехвостую на пол. Затем наклонился и поцеловал ее в лоб.

Абсолютно ошарашенная, чтобы что-то говорить, та просто смотрела на мастера меча.

— Спасибо, Ганда. Я заблудился бы и не нашел бы обратной дороги.

Лутинка смущенно откашлялась. Она ни в коем случае не утратила обычной бойкости, но поведение Олловейна лишило ее дара речи. Ганда не могла подобрать слов, которые не прозвучали бы чересчур напыщенно или глупо.

— Кого ты ищешь? — наконец спросила она.

— Того, о ком упоминал Хирон и кто, вероятно, сможет сказать мне, почему Галавайн столь хорошо осведомлен о Филангане, что можно подумать, что он был там. — И с этими словами остроухий двинулся прочь.