Бернхард Хеннен - Битва королей. Огонь эльфов

Ганде вовсе не доставляло удовольствия загонять в угол именно того, кто больше всех, не считая Олловейна, заботился о ее выздоровлении. Но она должна была отогнать Рейлифа от книги. Чем дальше, тем лучше.

— Ваши ошибки едва не стоили мне жизни. Ты ведь не ожидаешь, что я буду молчать об этом, когда предстану перед королевой.

— Библиотека находится в Расколотом мире, а значит, не подчиняется власти Эммерель, — возразил хранитель знания.

— Так ты пытаешься оправдать ваши ошибки?

Уголки губ Рейлифа теперь дернулись сильнее.

— Нет, не пытаюсь, — подавленно ответил он. — Мне искренне жаль, что случилась неприятность. Если бы я мог, я бы…

— Тебе не кажется, что определение «неприятность» несколько слабовато? То, что я еще жива, — лишь счастливая случайность. Обнаружить в постели ядовитую змею — это сильно отличается от того, что я понимаю под неприятностью.

— Конечно.

— Что это за текст? — набросилась на него Ганда.

— Здесь раскрыты самые темные виды магии. Не знаю, что именно там написано, и добровольно ни за что не стану читать. Свитки, на которых стоят три черные печати, насквозь гнилые. В них идет речь о вещах, способных лишить душевного спокойствия того, кто ведает о них. Они хранятся в тайном месте, которое известно только нам, хранителям знания. Этот свиток следует немедленно вернуть туда.

Ганда не ожидала получить столь искренний ответ. Похоже, она вывела Рейлифа из равновесия серьезнее, чем тот стремился показать. Он сказал ей больше, чем она хотела знать.

— Я не стану мешать тебе, если ты решишь отнести этот свиток туда, где ему полагается быть. Я считаю, что такие тексты следует сжигать.

— Довольно уже, Ганда, — вмешался Олловейн. — Мастер Рейлиф извинился. Прекрати наконец обвинять его! Все равно это ничего не изменит.

Хранитель знания коротко поклонился.

— Прошу меня извинить.

И он поспешно удалился.

Ганда устало прислонилась к столу. Силы оставили ее. Нужно уходить отсюда. Как можно скорее. Она утомленно закрыла глаза. Любой находящийся в библиотеке мог быть убийцей. Невозможно понять, каков его истинный облик. Кроме того, он мог завладеть любым телом.

— Ты хочешь мне что-то сказать?

Олловейн вдруг оказался прямо перед ней. Должно быть, она отключилась.

— Что ты имеешь в виду?

Он указал на ее левую руку, наполовину погрузившуюся в призрачную книгу, отражение без содержания. Ганда вздохнула. Если она попытается объяснить эльфу, что произошло, на пути у них обоих встанет его честь.

— Сейчас это не важно, — решительно ответила она.

Мастер меча поднял бровь, но вопросов больше задавать не стал. Вместо этого он попросил лутинку посмотреть на стол для игры в фальрах.

Ганда уступила. Но она едва держалась на ногах от изнеможения. Фигурки плясали у нее перед глазами. Фальрах ничего не значил для кобольдессы. Она не могла понять, что хотел показать ей Танцующий Клинок.

— Игровое поле изображает этот момент, — произнес он странно отрешенным голосом.

«Только бы он снова не спятил, — в отчаянии подумала Ганда. — Проклятье, ты нужен мне. Неужели я никогда не смогу положиться на тебя?»

— Черная королева стоит в одиночестве. Это Эмерелль. Ее волшебница вышла из игры, ее герои рассеяны по доске. Похожую расстановку я видел на игровом поле несколько дней назад, в замке Эмерелль. Думаю, это было предупреждение. Доска стояла так, что я непременно должен был увидеть ее. Впрочем, здесь Эмерелль не находится в непосредственном окружении врагов. Зато фигуры белой стороны в правильном порядке стоят на своей половине игрового поля. А я надеялся, что войско троллей уничтожено.

— Может быть, так и есть. — Лисьехвостой надоел мистицизм игры в фальрах. — Кто сказал, что белые фигуры обозначают троллей? Это всего лишь игра. Не действительность!

— Думаешь?

Таким циничным она Олловейна еще не видела.

Он указал на две опрокинутые черные фигурки, лежавшие отдельно на игровом поле.

— Полководец и воришка, Ганда. Это мы. Мы выбыли из игры.

Лутинка прижала пальцы к вискам. Это последнее, что ей было нужно сейчас.

— Я падаю в обморок от изнеможения, а ты мне такие вещи Рассказываешь. Может быть, кто-то наткнулся на игровой стол. То, что некоторые фигурки опрокинулись, могло быть чистой случайностью.

— Упали только эти две.

— А где наш убийца? Для него, пожалуй, тоже должна быть фигура.

— Ты мыслишь слишком узко. Наш убийца — это не фигура. Он игрок белой стороны. Поэтому у него все лица и в то же время нет лица.

Волосы на загривке Ганды стали дыбом. Если ты готов принять участие в бредовых затеях Олловейна, они начинают казаться сами по себе логичными. Но она не просто фигурка на доске!

— Почему нас не убрали со стола, если мы побиты? Так ведь по правилам, верно? Побитые фигуры убирают с поля.

— Нет, не всегда. Бывает три вида событий, при которых фигурки нейтрализуются, но не выходят из игры. Их просто откладывают в сторону. После этого все зависит от того, кто ходит следующим. Таким событием является цезура при игре в фальрах. Обе стороны бросают кости. Чей результат лучше, тот и делает следующий ход, вне зависимости от того, чья была очередь. В такой момент будущее зависит только от броска костей.

Лутинка упрямо рассмеялась.

— Тогда у меня для тебя хорошие новости. Я прекрасно умею мошенничать в кости.

Эльф криво усмехнулся.

— Кто бы мог подумать, что когда-нибудь придется вложить свою жизнь в руки мошенницы?

Почему она никогда не встречала кобольда, который бы так ей улыбался, печально подумала лисьеголовая. Немного лукаво, при этом искренне и тепло. Доверительно. Было время, когда она с ума сходила от улыбок Элийи. Никто другой из лутинов не излучал столько уверенности и самоуверенности, как Глопс.

У Элийи было видение. Он хотел изменить мир. И был непоколебимо убежден в том, что сумеет сделать это. Тем, кто был рядом с ним, было очень легко разделить его мечту. Его сила и энтузиазм были заразительны. Жизнь с ним превращалась в настоящее приключение.

Ганде понадобилось очень много времени, чтобы понять, что Элийя любит только свою мечту. Все спутники были заменимы. Важна была лишь цель. Когда лисьехвостая наконец поняла, улыбка Элийи утратила очарование.

«С Олловейном будет то же самое, если я смогу узнать его получше», — сердито подумала рыжая. Голова кружилась.

— Ты в порядке? — спросил эльф.

— А что, я так выгляжу? — успела произнести она, прежде чем у нее подкосились ноги.

Каким-то образом он успел подхватить лутинку прежде, чем та грохнулась на пол. Танцующий Клинок понес ее на руках, как ребенка. Ганда положила голову эльфу на плечо. Давно уже она не чувствовала себя такой защищенной. Она была не совсем в сознании, но и не спала. Пока мастер меча нес ее, она словно грезила наяву.