Алексей Дуров - Прямые пути

Леск начала колдовать с волшебным зеркалом. Рассказывала:

— Здесь никакое волшебство не действует, только зеркало слушается. Я все перепробовала.

— А заклинание прямой тропы?

— Мы и так на тропе. Можем только сойти с нее.

— Да? Но и в других местах тоже не всякое волшебство действует.

— Дело в том, что волшебство зеркал это волшебство разума. Волшебные слова, знаки, зеркала, чистый разум. А здесь мне подчиняется только зеркало.

— Может, потому, что оно не только здесь? Оно же как-то показывает другие места, значит, оно не только здесь, но и там тоже. И во всех остальных местах тоже.

Леск нахмурилась, задумалась. Покачала головой:

— Этим нужно заниматься отдельно и не здесь. — И вернулась к зеркалу, показывала Ресу, если в нем проявлялось что-то важное. Первым делом нашла приемных родственников Реса. Все с ними было хорошо — сбежали в Алмазное княжество, устроились в порту Старая Буря у дальней родни. Рес и сам посмотрел, порадовался за близких людей. Но и позавидовал им немного.

Леск проверила Колдунью — около входа в морской промежуток никаких засад не видно, хотя беглецы в четыре глаза осмотрели прибрежные кусты. Главное — видно сам вход, а колдуны ведь всегда пользуются скрывающими заклинаниями. Просмотрели по быстрому всю реку — нигде ничего не скрыто, значит и остальные засады убрали.

— Они наоборот себя выдают, — рассуждал Рес. — Раз что-то скрывают, значит, есть, чего скрывать. Дураки, что ли.

— Не обязательно, возможно, они пользуются скрывающим колдовством, когда это выгоднее всего. Впрочем, есть признаки, что они действительно глупые — считают других глупее себя.

Потом попробовали искать сушу здесь, в морском промежутке — Рес очень боялся врезаться в берег. Зеркало ничего не показывало.

— Вся суша скрыта колдовством? — удивился Рес.

— Скорее всего, здесь просто нет суши.

Леск повозилась еще, и зеркало показало серо-белые заснеженные торосы.

— Наверное, это лед на крайнем севере, — сказала Леск. — Или на крайнем юге. Я натравила зеркало не на сушу, а на твердь.

— Ага, стало быть, здесь тоже на самом севере холодно. Тогда и жаркие страны должны быть.

— Верно. И что?

— А то, что в нашем мире погода от солнца зависит. Где оно каждый день в зените бывает, там жарко, а где ниже всего над горизонтом поднимается, там холодно, так? А здесь никакого солнца не видно, и все равно где-то лед, а где-то, наверное, жара.

— Ты думаешь, здесь солнце на самом деле есть, просто мы его не видим?

— А можно посмотреть через зеркало, что там наверху?

Леск попробовала, но ничего не увидела — либо белесая муть, либо сплошная чернота. Попробовала найти в морском промежутке людей, и зеркало показало «Эйку», Реса и Леск, склонившихся над этим самым зеркалом. Рес даже голову задрал, высматривал, откуда это он сам на себя смотреть может. Ничего не увидел, кроме бледного неба.

Пытались заглянуть с помощью зеркала в таинственную стальную шкатулку. Открывать ее не решились, и правильно — когда Леск, повозившись, настроила зеркало так, что шкатулка выглядела полупрозрачной, стало видно, что в ней еще одна, а между шкатулками не то густое масло, не то мелкий порошок. Явно лучше не трогать его. Ну а в самом нутри — два тугих свитка. Да только прочитать их не вышло — не потому, что туго свернуты, с этим Леск бы управилась, но заполнены были сложной тайнописью.

Еще проверили на всякий случай, не водится ли в здешнем море каких-нибудь чудовищ. Не водилось.

— Слушай, ветер усиливается, — заметил Рес. — Нельзя глянуть, что там на северо-востоке? Вдруг буря идет?

Зеркало показало огромные валы, с которых ветер срывал пену. И беглецы свернули паруса, бросили плавучий якорь. Принялись задраивать и закреплять все, что можно, потом затягивали потуже.

Ветер усиливался медленно, но неуклонно. Достиг силы шторма, потом урагана, потом стал еще сильнее. Поднялись огромные, шагов двадцать в высоту, волны, похожие на горы из прозрачного хрусталя. «Эйка» то соскальзывала в ложбину между волнами — тогда на несколько мгновений наступало затишье, — то поднималась на гребень, и ветер обрушивался, как удар дубины. Плавучий якорь удерживал «Эйку» носом на волну, но все равно кораблик трясло и болтало. Скрипели сочленения, дрожали снасти. Большой корабль уже давно развалился бы, но «гонец» держался. А обычного для ураганов дождя, хотя бы туч — не было, впрочем, это хорошо.

Сначала Рес все время прислушивался к ветру, ждал, что тот начнет стихать. Потом не верил, что шторм закончится. Потом — привык, казалось, что на свете есть только ветер, волны и белесое небо, никогда не было и не будет ничего другого.

Тем не менее, буря стихла примерно на пятые сутки. Причем очень быстро, как будто это был порыв, а не ураган. Наступило полное безветрие, однако волны унялись не сразу — еще долго катились, становясь все ниже. До этого ветер, хоть натягивал снасти, помогал суденышку держаться ровно, а сейчас стало бросать и крутить гораздо сильнее. Скрипы усилились, новые появились. Рес попробовал утяжелить якорь, то выбирал, то вытравливал якорный канат. Если и помогало, то слабо. «Эйку» заливало пеной, порой обрушивались такие удары, что зубы лязгали. Леск боялась, что днище не выдержит и откроется течь, Рес успокаивал жену, хотя и сам боялся. Несчетное количество раз повторил на разные лады:

— Так весело еще никто не штилевал!

В конце концов, волны уменьшились до совершенно безопасной зыби, а потом и она исчезла, даже ряби не было. Океан превратился в зеркало, казалось, что «Эйка» зависла в бесконечном белесом пространстве.

Проверили кораблик, подтянули, что разболталось. Течь все же открылась — небольшая, с полведра в день, с такими десятки лет плавают, — но если подобные ураганы в промежутке случаются часто, то нужно отсюда убираться. Нужно, а нельзя — Леск измерила широту и долготу, наложила измерения на карту обычного мира, и получилось, что они окажутся на суше, посреди Пахотных равнин, если выйдут из промежутка.

Ветра не было долго, четверо суток. Но Рес и Леск не скучали — первым делом наловили и нажарили рыбы, а то все время урагана одной сухомяткой питались и забортной водой запивали. Потом отсыпались, занимались любовью, опять спали. Рес упражнялся с мечом и тесаками, Леск тоже присоединялась — хоть и не хватало ей силы в плече, чтобы рубануть, однако приемамов знала много. Еще училась быстро взводить и заряжать самострел.

В волшебное зеркало смотрели — проверяли, как там друзья, близкие, знакомые. Большинство побережников спаслись, только старый Сэн, проводник обоза, от которого Леск и Рес отбились, сидел в тюрьме Высокой Скалы. Особого уныния не показывал, обращались с ним хорошо. А вот Иэя Туомоса так в зеркале и не увидели — неужели советник разведки скрыт колдовством? Скорее всего, он просто был в столице, которая вся спрятана от колдовского подглядывания.