Алексей Дуров - Прямые пути

Пошли галеры выше, а селения отщепенцев пустые стоят, все переходы в другие миры закрыты накрепко, колдуны — и свои, и повелители демонов — только руками разводят. Пришлось совсем возвращаться и отправляться сюда, в Союз.

Здесь объединенное войско не стало мешкать — двинулось к переходу между мирами. Хотя, вроде бы, по последним слухам, должны были дальше в этом же мире воевать.

Местные жители уже знали, что их правитель сдался, и возвращались по домам. Возле одного моста устроили целый рынок для армии иномирян, кроме всего прочего продавали много факелов, масляных фонариков, лучинных ламп. Тарджи подивился, спросил, что за обычай, а торговцы удивились в ответ: так ведь вашей армии приказано запасаться факелами! И только потом этот приказ передали Тарджи через сотника. Еще и два серебряных кольца на факелы. Тарджи был почти уверен, что денег не хватит, собирался добавить своих, но, на удивление, за одно кольцо дали целую охапку факелов, за другое — по лампе каждому в десятке. Серебро здесь гораздо ценнее, чем в родном мире, самое раздолье для торговцев.

На этот раз переход заметили все, еще бы: входит полсотни-сотня бойцов на обычный с виду отрезок лесной дороги и вдруг исчезают с хлопком. Многим страшновато было, пришлось подбадривать.

А в другом мире оказалось совсем темно, не зря запасались светом. Внизу — бурая глина, что вокруг — неизвестно. Еще и холодно, спасибо, что не мороз. Растянувшаяся еще с прошлого мира армия была похожа на огромное факельное шествие, какие устраивают в стране Десяти племен на праздники.

Прошли через темноту без остановки и снова нырнули в переход. Оказались в том же мире, где и до темноты, только очень далеко от Союза Срединных Земель, на другом материке. Земля освоенная: возделанные поля, ухоженные леса, дорог хватает, хотя они в основном грунтовые. Однако не империя или союз здесь были, а множество мелких княжеств. По пятьдесят тысяч шагов между самыми дальними концами, а спеси у местных князей столько, что Императору много будет. А местные крестьяне жили так плохо, что дальше, пожалуй, некуда. Безземельные батраки с острова Желтый Лист гораздо богаче, потому что одеваются в дерюгу и мешковину, а не в циновки и тростниковые юбочки, как здесь. У них есть хотя бы лачуги, домашняя утварь, а самое главное — свобода, пусть относительная. Здесь же свободны только князьки, остальные — имущество. Если какой-то бедолага-чужеземец попадет в любое из здешних княжеств, то он считается собственностью бесхозной, которую князек может спокойно присвоить. И не скажешь, что люди здесь, как домашняя скотина — о ней-то хозяева заботятся, а князьки, кажется, наоборот беспокоились, чтобы крестьянам жилось как можно хуже. Унижали, чтобы возвыситься. Высоту понимали и в самом прямом смысле тоже: крестьяне были обязаны ходить согнувшись и глядя в землю, жили исключительно в общих землянках по несколько семей в одной. За нарушения казнили, причем вешали или сажали на кол в ямах, чтобы приговоренные и в смерти оставались ниже господ.

Тарджи про местные порядки не знал, потому сначала страна князьков понравилась: аккуратные возделанные поля, лес с огромными деревьями, ровная дорога. Но потом увидел крестьян — согнутые, тощие, в дырявых циновках вместо одежды. У всех выбиты зубы и сломаны носы — еще один здешний обычай, князьки очень любят бить крестьян кулаками в латных перчатках. Просто так, ни за что, раз целы зубы, значит надо выбить.

А сами князьки жили в башнях, ходили в золоте, как в кольчугах. В Лунном княжестве, говорят, знать тоже много драгоценностей на себя вешает, но хотя бы ювелирной работы, а у князьков — что угодно, лишь бы золото. Расплющенные и кое-как отполированные самородки к одежде пришивают и очень собой гордятся. Есть и железные кольчуги для боя, но и они — в позолоте и с камушками.

Кроме того, были у князей прислужники, они же гвардия. Жили в подвалах княжеских дворцов-крепостей, одевались и ели гораздо лучше крестьян. Оружие носили — дубинки, пики, топоры. Но все они были евнухами. И лица у всех изуродованы. И жизнь их была коротакая — гибли в частых усобицах из-за каких-то пограничных болот.

Раньше были у Тарджи и других бойцов сомнения: не чернят ли свои души, воюя на стороне завоевателей. А сейчас все разом решили, что страну князьков надо покорить только для того, чтобы изменить порядки. Особенно имперские дворяне возмущались. Говорили спокойно, они вообще очень сдержанные, но лица кривили, будто собирались то ли блевать, то ли кого прикончить. Не раз говорили, что здесь противоположность империи — вместо одного большого государства уйма мелких, власть не заботится о подданных, а наоборот, евнухи воюют. Но один тысячник степняков возразил:

— Противоположность, это если б князья в циновки одевались, а крестьяне в золото. А здесь — та же самая империя, только вывернутая наизнанку.

Войны не вышло совсем — подъехали горные лучники к здешнему замку, стрельнули из шумных самострелов по дощатым щитам, и князек сдался. Другие сдавались не дожидаясь стрельбы, едва объединенная армия подходила к границе княжества. А когда разок стрельнули из орудия по пустырю, то князьки сами кинулись приносить клятву верности победителю. Наперегонки, устраивали поединки между собой, чтобы первее успеть. Давно мечтали подчиниться кому-то сильному, кто прекратит усобицы.

Так что войны не было. Тем не менее, многим пришлось сражаться против князьков в поединках. Они же спесивые, легко хватались за оружие, тем более, что больше половины бойцов объединенного войска знатными не были, а значит — ничейные крестьяне по здешним понятиям. Хотя их чаще принимали за гвардию, а то и за небогатых благородных — слишком хорошо одеты, вооружены и слишком дерзки для крестьян. А у бойцов понятия не здешние. Самая первая стычка, насколько знал Тарджи, вышла, когда подъехал князек к лагерю, а ему навстречу прислужник морских пехотинцев с Закатных островов. Руки перепачканы в золе, значит явно не знатный, но идет выпрямившись, еще и улыбается, зубами сверкает. Князек с коня спрыгнул и ударил кулаком в латной перчатке, целясь прислужнику в лицо, а тот увернулся и за тесак. Пока князек тянул из ножен двуручник, получил себе по зубам дужкой. Потом еще раз, по носу. И стал похож лицом на собственного крестьянина. Зато выжил, а других убивали. Много случилось поединков. Чаще всех заводилами выступали имперские дворяне, нарочно доводили князьков, чтобы те хватались за мечи. Еще степняки нередко сражались, но тут уже князьки сами виноваты, слишком гордятся происхождением — как начнут о нем рассказывать, так обязательно принизят семью собеседника. А у степняков это значит, что весь род оскорбили, всех предков. Если еще и при свидетелях, то по степному закону можно убить обидчика самым подлым способом — хоть в спину застрелить, хоть сонным зарезать, хоть вдесятером на одного. Но лучше в открытом бою.