Алексей Дуров - Прямые пути

— Утрата оружия — преступление.

— Хм. Можете продать, наша община достаточно богата, чтобы…

— Продажа оружия — еще большее преступление.

— Но вы же не оставите деньги себе, а отдадите в имперскую казну.

Шанай не знал, что ответить. Поначалу, но потом придумал:

— У нас нет полномочий распоряжаться имуществом Императора.

А Жас обходился без долгих раздумий:

— Вы можете передать оружие степнякам. Временно, потом они вернут. Насколько я знаю, это не запрещено никакими законами, особенно на войне.

Шанай помолчал-помолчал, да и сказал:

— Река Горькая протекает по землям Десяти Племен. Я прошу о встрече с наместником.

— Не надо! — неожиданно встрепенулся служитель всех богов. — Если они будут решать, то вас не пустят к нам!

— И то верно, — тяжело глядя на Шаная, согласился Нунг. — С вольниками у них дружбы изначально никакой нет, с империей вашей тоже, с Алмазным княжеством мир, но на войну местами смахивает, а со степью уже не первую тысячу лет вражда. Им только в радость будет, если мы сгинем.

— Хорошо, что Горькая никогда не принадлежала ни одному из Десяти племен, — задумчиво добавил Орас.

Шанай быстро взглянул на побережников, те смотрели с едва заметными усмешками. Тарджи догадывался, о чем речь: на имперских картах граница страны Десяти племен проходит восточнее Горькой, но на картах самой этой страны — западнее.

Жас решил объяснить:

— Эта земля всегда принадлежала народу побережья. А с Советом Десяти племен мы заключили договор еще до войны с драконами, что не будем друг на друга на падать. Кроме того, мы обязались не пропускать через свою землю войска пещерников и восточных горцев, взамен получили некоторые торговые права. А на имперских картах ошибка.

Шанай стиснул зубы. Обиделся за имперских составителей карт?

— Так вы согласны оружие купить? — прищурившись, полюбопытствовал Нунг.

Тут же начали торговаться. Проще всего согласовывать цену на каждую стрелу по отдельности, но долго будет. А единую цену на все не назначишь, слишком оружие разное, особенно доспехи. Кстати выяснилось, что у вольников имеется два скорострела с зарядами, Тарджи вынужден был прятать глаза, чтобы скрыть удивление. Быстро договорились исходить из того, сколько тратит на оружие наемник — тут все цены известные, обмануть трудновато. Когда Нунг и Лэд ударили по рукам, Шанай очень спокойно спросил побережников:

— Почему вы нам помогаете?

Они, все трое, поморщились. Шела пожала плечами:

— Зря.

Нунг усмехнулся. А Шанай почему-то возмутился:

— Зря?!

— Вы задаете очень странный вопрос, — спокойно заговорил Лэд. — Почему мы спасаем от смерти несколько десятков тысяч людей? А также немало жителей этого мира, которые погибнут в противостоянии с людьми? Ответ прост. Потому что можем.

— Но ваш народ — враги Императора, — глядя в глаза Лэду, заявил Шанай.

Лэд досадливо крякнул:

— Целый народ врагов, это многовато даже для империи. Императорские советники уже ведут переговоры с кругами наемников, огородников и мореходов. Императору нужны бойцы, чтобы воевать в других мирах.

— Но вы не соглашаетесь? — с нажимом спросил Шанай.

— Нет, разумеется. Условия предлагают неплохие, однако мы не доверяем империи. И не считаем правильным нападать первыми на жителей других миров, которые ничего плохого нам не сделали.

— А мы считаем правильным делать то, что приказал Император. И все же вы нас спасаете.

— Правильно вы поступаете, или нет, следует спрашивать в храме неба, — мягко вставил служитель.

Побережники согласно кивнули, Жас добавил:

— Вы пришли с оружием в чужой мир. Но звездовики и горбачи не проявили должного гостеприимства и даже не попытались договориться. Вы пришли с оружием, но первыми напали они. В этой войне все неправы.

Потом они вежливо попрощались и сказали, что вернутся через день — узнать, что же решило застрявшее в мире огненных цветов войско. Короба и бутыли не взяли, а ведь там еще оставалось немало.

Тарджи с советниками полюбовался, как побережники и служитель всех богов, оглянувшись напоследок, исчезли с хлопком. Нунг кивнул на бутыли и короба:

— Надо бы бойцам раздать… на всех не хватит, может состязания какие устроить? К примеру, кто дальше плюнет?

Гралей ушел к своим алмазникам, Тарджи посоветовал ему вслед пока что не слишком о переговорах рассказывать, зря не будоражить.

А Орас пристально, как только степняки умеют, посмотрел на Шаная:

— Вы не хотите вернуться домой?

— Я всего лишь не доверяю людям побережья.

— Почему? — спросил Тарджи, изобразив легкое удивление.

— Неужели вы не понимаете? Неужели не знаете, насколько коварен этот народ?

— Кое-что знаю, видел их в поединках. Но они предлагают договориться. Сторговаться, а в торговле побережники обычно честны. Какой-нибудь мелкий торговец может обмануть, однако не их вожаки, иначе потеряют доверие самих же побережников. Здесь были старейшина, клинный, первый мастер. И служитель всех богов свидетелем.

— Вы, все же, недооцениваете их коварства, — угрюмо усмехнулся Шанай. — Я не уверен, что служитель был настоящим. Не говоря уже, что любой старик-побережник мог притвориться старейшиной.

— Лэд, вроде, настоящий, видел его как-то на большой ярмарке, — заметил Нунг. — А за остальных не знаю. Может, служитель и вправду ненастоящий, может он и не горец, а тоже побережник, только глаза перекрасил и лицо раздул, чтобы мы не догадались. Нет во всем этом смысла. Да одного Лэда хватит, чтобы поверить в договор.

— Наоборот, не хватит и тысячи Лэдов.

— Почему? — устало вздохнул Тарджи — не понимал он, что случилось с дворянином. — Если бы побережники каждый день нарушали соглашения, однако все наоборот…

— Да? А как насчет их недавнего бегства из империи?

— И какой же договор они нарушили?

— Вот-вот, о чем это они с кем по рукам ударить успели всем народом? — поддакнул Нунг.

— Они не подчинились воле Императора. Тем самым нарушили главный имперский закон.

— Но по рукам-то не били, — едко и чуть растерянно заметил Нунг.

— Ступая на землю империи, тем самым признаешь ее законы!

Нунг криво ухмыльнулся и заговорил медленно:

— А я скажу так: несправедливый закон и признавать не стоит. Если бы рабы Десяти Племен в свое время не нарушали закон и оставались в рабстве, вместо того, чтобы бежать, не было бы ни меня, ни других вольников. Куда вы там побережников выселяли, в пустыню или в болота? Прямо как народ воды когда-то в Светлом княжестве — их тоже поначалу только переселяли. Или как поклонников Трех Богов — а ведь это уже при вашей Равнинной Империи. Не, я так скажу: все, кто согласен подчиняться несправедливым законам, вымрут в конце концов.