Вера Чиркова - Все тайны проклятой расы

— Особенно если применить частичное сложение неизвестных векторов и кастовать седьмое заклинание Берцелиуса, — задумчиво пробормотал третий голос, и два первых дружно рявкнули:

— Заткнись, Рун!

— А что такого, все равно вы понапрасну спорите уже целый час! — примирительно заявил ничуть не обидевшийся Рун. — Лучше потренировались бы в бросках, этот солдафон обещал завтра до самого ужина тренировать тех, кто с пяти раз не попадет в мишень.

— Слышали мы, что он сказал, — едко фыркнул первый голос. — Да кто его боится! Занятия по метанию оружия — дело добровольное.

— Ты не права, Олли, — так же миролюбиво хмыкнул Рун, — магистр Шарот сказал, что директором уже подписан приказ, каждый, кто не сможет сдать боевые заклинания за второй уровень, должен изучить хотя бы один вид обычного оружия, и потому, как ни крути, ты неизбежно попадаешь в лапы этого Таржена.

— Фи, напугал мышку сыром! — легкомысленно фыркнула Олли. — Пусть лучше он трясется, как бы не попасть в мои ручки!

— И что ты с ним сделаешь? — В голосе Руна появилась нездоровая заинтересованность.

— Для начала я сделаю с тобой, — не повелась на подколку бесстрашная Олли, — чтобы не смотрел на меня такими… такими наглыми глазами!

Что-то зашуршало, зашипело и звучно лопнуло, как накрепко залитая сургучом бутыль с перебродившим вином.

— Олли! — возмущенно завопили оба ее собеседника. — Ты что, с ума сошла?! Разве можно в комнате кастовать фаербол третьей ступени?!

— А я проверяю, как вы поставили защиту… — Судя по дрожащему голоску, девчонка и сама испугалась. — И знаешь, что мне сейчас пришло в голову?! Я тоже пойду с вами. А чтоб не было скучно, позову Веджи. Она точно согласится, я знаю.

Быстрый топоток прозвучал порывом града по окну, и почти сразу, скрипнув, хлопнула дверь.

— Нет, ты слышал?! — возмутился голос Тура. — Она пойдет с нами! Вот почему ты ей не объяснил, что никаких «нас» просто не существует?! Я ухожу один, и это решено!

— Я иду с тобой, и ты не можешь мне запретить, — прежним невозмутимым тоном ответил Рун. — Я свободный человек и имею право поступать так, как захочу.

Тур несколько секунд молчал, и я как наяву видел перед собой его зеленоглазое скуластое лицо с возмущенно раздувающимися тонкими ноздрями. Но ответить ему было нечего, Рун сразил друга его же собственными доводами.

— Ладно, идите хоть всей школой, — взбешенно прорычал он наконец, — но запомните, вы идете сами по себе и ко мне не имеете никакого отношения!

И ведь действительно пойдет, за шесть дней, проведенных в Северной школе под именем оружейника и учителя Таржена Динилса, я успел довольно хорошо рассмотреть ее учеников. А некоторых даже начал изучать. Впрочем, их не так тут и много, всего около четырех десятков. И это понятно, в школе постоянно проживают только младшие ученики. А те, что закончили обучение по всем общим дисциплинам и окончательно определились с выбором профессии, но еще не получили звания мастеров, обычно селятся либо рядом с местом учебной практики, либо в доме своего наставника по магии.

И Турий Антериз, вместе с неразлучными друзьями Одрунием Кодери и Поллией Юриже сразу обратили на себя мое внимание некоей то ли обособленностью, то ли неоднозначностью. Бывают в любом небольшом коллективе люди, которые вроде бы ничего и не делают для того, чтобы выделиться, не пытаются всех рассмешить или задобрить, не лезут в бочку при малейшем подозрении на косой взгляд или нелицеприятное высказывание. Просто тихо, спокойно и с каким-то неуловимым достоинством занимаются интересующим их делом и уже этим выгодно выделяются из общей массы. Таких не любят подхалимы и проныры, еле терпят спесивцы и горлопаны. Но именно возле них обычно собираются самые интересные и талантливые личности. Те, кому интуитивно хочется надежных и честных дружеских, и не только, отношений.

К тому же эта троица принадлежала к группе выпускников, тех, кто уже весной покинет школу навсегда, чтобы совершенствоваться в профессии под руководством своего личного наставника. Кроме них таких выпускников было еще четверо, и за всеми семерыми я приглядывал особо. Договорившись с духами, что они помогут мне услышать все разговоры, не относящиеся к учебным или сугубо личным делам.

Идея привлечь древней к благому шпионскому делу возникла у меня еще в замке, и я вначале долго вытягивал из своих зеленых родственников все подробности по поводу их возможностей и родовых правил. И узнал целую кучу тонкостей, остававшихся до того момента мною невыясненными.

Хотя я еще в Шладберне заподозрил прямую зависимость духов от своего цветка жизни, но только теперь уяснил во всей полноте, насколько она крепка. Вся собранная стволами и корнями растений энергия направлялась вначале к цветку, и именно он позже распределял ее между духами, подпитывая и поддерживая своих детей. Да, самых настоящих детей, ведь древни развивались, как оказалось, из его бутонов. Как и некоторые другие составляющие этой сложной системы. Мне удалось выяснить, что и новые цветы жизни, и амулеты установления взаимопонимания, или, как его окрестили в герцогстве, символ защиты от злых намерений, были выращены цветком жизни.

Но самой интересной оказалась невероятная способность цветка хранить тысячелетнюю память о событиях, касающихся его рода, и устанавливать собственные законы, помогающие безопасно сосуществовать его детям с другими расами.

Одним из главных правил цветов жизни было невмешательство в личные и общественные дела тех, с кем древни вошли в контакт. Но у людей имелось право попросить о помощи, и если цветок считал, что при этом не нарушаются его основные законы, то такую помощь оказывал. Руками и силами духов.

— То есть, — решил я проверить, правильно ли понят мною этот щекотливый момент, — вы откажетесь, если Клара попросит вас за мной присматривать или шпионить?

— Мы уже отказались, — в шуршащем над ухом голоске прозвучала веселая гордость, — но вот если с тобой случится что-нибудь плохое, и она попросит помочь…

— Имеется в виду, если я сам не смогу попросить о помощи? — осторожно уточнил я детали, в таких делах лучше заранее быть в курсе всех возможных ситуаций.

— Ну да, — и не подозревая о моем коварстве, подтвердил дух, — если ты не можешь попросить.

— Так вот, — твердо объявил я зеленому родичу, — я разрешаю вам выполнять ее просьбы только в том случае, если будет серьезная опасность для моей жизни, а я буду в этот момент без сознания. Но ни в коем случае не раньше.

Дух молчал почти минуту, потом важно сообщил, что цветок жизни признал мои доводы совершенно справедливыми. Так что насчет вмешательства Клариссы в свою жизнь я теперь мог совершенно не волноваться.