Екатерина Восходова - История первая. Изнанка личной жизни

- А ты здесь подожди. Ещё понадобишься. НИКОЛАС!!!

Портовые жители уже привычно не приближались к дому Тэми Тень, а соседей у неё не было.

В себя я пришла где-то через неделю после происшедшего. Сорель уже покинул этот мир, но умудрился оставить мне записку, где поклялся, что никто от него ничего не узнает. Так же он извинился за то, что не дождался моего выздоровления. Ещё Джерри предложил, если вдруг мне резко понадобится место жительства, то в отряде Та-ю мне всегда найдётся местечко. К записке были приложены подробные координаты и ряд подробных инструкций по использованию разных знаков.

"Алесси, нас приглашают в гости".

"Там вкусно?"

Ну вот, всё по-старому.

КОНЕЦ СЕДЬМОЙ ГЛАВЫ

ГЛАВА 8

Расин с изумлением рассматривал портрет на стене разыскиваемых. Высокая женщина хума в безликой светло-серой униформе служащих Дома Совета. Рукава оборваны, на талии широкий пояс черного цвета, на ногах сапоги из мягкой кожи, тоже чёрные. Ярко синий платок на голове, волосы до плеч цвета тёмной ржавчины. Короткая чёлка с неровным краем, миловидное лицо с высокими скулами. Серые глаза, сохранившие настороженность даже на портрете. Красный иероглиф отчетливо извещал, что объект снят с розыска по причине смерти.

- Она разве умерла? - Удивленно спросил Расин у проходящего мимо наёмника-демонита.

- Да, а жаль - грандиозная девка была. За её находку такие деньжищи платили, можно было дом в Храмовом районе купить.

Драмморт покачал головой, вспомнив женщину рядом с Сорелем - Дьюма была жива.

- Что, прям так и спросил? - Уточнил Князь.

История Дьюмы в столице стала, чем-то вроде притчи, когда везение - везением, но техника всегда может подвести. Не знали её или совсем недавно приезжие или уж совсем ничем не интересующиеся.

- Мальчик мой... Даже и не знаю. Мне бы радоваться, что это создание настолько ограничено, но ведь обидно ж, за свой народ. Воистину, можно нарушить любой закон, кроме закона подлости. И ведь именно по этому закону именно у него хватит ума свести все факты воедино и придти к нелогичному выводу. Никки, я даже убрать его в ближайшее время не смогу! Меня попросили присмотреть за "милым мальчиком, которому так одиноко в этом неуютном для жизни месте". Это я дословно процитировала.

Тэми развалилась в своём любимом кресле и болтала ногами. Николас решил не уточнять, кто именно попросил. Единственная, кто продолжал интересоваться судьбой молодого драмморт и могла так повлиять на решения Тени, была глава Дома Песка, Огненная Рэн, которой Расин приходился племянником.

- Кстати, с тебя, мой мальчик, компенсация разрушенной крыши. У тебя уже в привычку вошло сносить мне её.

- Что-то ты раньше не особо на это жаловалась. С чего бы это?

Тень замучено вздохнула.

- С того, что ты гад ревнивый.

Николас подавился вином.

- И не надо вот сейчас на меня так смотреть. Весь Порт гадает, кто ж так Князя доводит, что он уже, вдумайся мой мальчик, в третий раз разносит в хлам мой милый наземный домик. Его даже полностью восстановить не успевают. В первый раз, понятно, а второй? А сейчас? Не кажется ли тебе, что наш "роман" становится излишне бурным? Ладно, я живу в подземельях и против твоего увлечения особо не возражаю, но портовые, да и уже в Торговых Рядах, ставки делают - когда у строителей новый заказ будет. Совесть имей! Хотя, нет, не надо её иметь, для разнообразия - мозги поимей.

Ненадолго прервавшись, Тэми с наслаждением вдохнула аромат золотистого вина в своём бокале.

- Кстати, лучшее золотистое в этот раз купила я. А ты иди и думай. Но между нами, девка надолго одна не останется, сколько она уже на одном месте живёт? Вот и делай выводы, кошмар, ты мой, эротический.

Николас только зубами скрипнул, услышав одно из прозвищ, данных ему Тайфой.

Случайности, я их не люблю, заставляют чувствовать себя незащищёнными. Ты можешь всё рассчитать, ко всему подготовиться и, хлоп, всякая фигня происходит. Я провалялась в больнице под наблюдением нашего врача, Исакия Алексеевича, аж неделю, время в бессознанке не считается. Это я-то! Неделю! Лёжа! Так, что фигни я хапнула больше, чем могла унести.

К концу недели Семён разобрался с моими финтами и был в ярости. Он даже не разговаривал - орал.

- Как снайпер? Ты постороннего пропустила на операцию?!

- Да как ты посмела!? - Это насчёт логических игр с нашей охраной в той операции.

Я так думаю, что голова моя на месте только по одной причине - слабых и больных женщин Семён не убивает, но видимо, глушит. В ушах от дребезжало, очень похоже, что мне "прилетело" заслуженно. Но, уж что случилось - то случилось.

- Какие благие намерения?! Ты хоть понимаешь, чем это могло закончится?!

Прошлое, не будущее - вероятностей в нём нет.

- Э.. Концом света?

Будь у меня действительно возможность выстлать этими самыми благими намерениями пресловутую дорожку - я бы сбежала. Судя по отзывам очевидцев - ад здесь дюже весёлое место, но пускают туда не всех, только особо отличившихся. Так, что по очкам я ещё не прохожу.

- Семён, была дурой, исправлюсь. - Это всё, что мне удавалось вставить в его речь про мои похождения. Мне не верили, ни в то, что дура, ни в то, что исправлюсь. В последнее особенно не верили. Никто.

Потом приходил Дима и сообщал об очередной службе во спасение моей души.

- Привет, повелительница тьмы. Как ты? - Произнёс напарник.

- Несколько под впечатлением. Привет.

Мы мило беседовали о всякой всячине, не имеющей к работе отношения. Краев справедливо полагал, что ответственный за "подзатыльники" у нас Тополев и он регулярно выполняет и перевыполняет положенную мне норму.

Потом я пыталась спрятаться под подушку от священника, который искренне считал, что Таня Дёмина нечто вроде дочери дьявола, но спасти её его христианский подвиг. Я же начинала молиться всем кого знаю, чтоб меня спасли от проповедей отца Алексия, а как полюбила слово "аминь", так это не передать. Наверно не надо было говорить, что художник, что нарисовал одну из картинок в книжке с молитвами, был лично знаком с Муськой - так ему её портрет удался. Точно, умиляться не стоило - картинка изображала дьявола.

Сбежать я не могла, тело ниже пояса было парализованным и чувствительность возвращалась, по моему мнению - слишком медленно, по мнению Исакия Алексеевича - слишком быстро. Каждый раз мы до хрипоты спорили о дате выписки. Со значительным перевесом побеждал врач.

В бесконечности больничных дней я пялилась в потолок, пытаясь осознать, что на самом деле случилось. Сам факт возникновения прорыва на территории этого мира - маловероятен. С точки зрения моей паранойи - это подстроено, но если убрать её - придраться не к чему. Раз за разом я сводила детали и ничего не сходилось. Всё упиралось в случайность.