И. Беров - Пламя и лёд

Она была для него сейчас так близка. Ее алые губы, от которых шел едва уловимый аромат цветущих роз, сейчас лукаво улыбались. А всегда живые приветливые глаза бросали на него призывный взгляд:

— Быстро же ты забыл свою возлюбленную, дорогой.

— Опомнись! Когда-то ты была счастлива со мной!

На лице волшебницы отразились эмоции злобы и гнева.

— Я была твоей жалкой наложницей! — вскричала Шедире. — Ты уделял мне столько же внимания, сколько уличной девке, вертящей своими прелестями на потеху глупым богатеям, чьи этические нормы запрещают им брать то, что нравится, на всю жизнь, а слишком тугой кошелек позволяет поставить их титул выше миллионов других человеческих жизней!

Даже сейчас она была прекрасна. Глаза. Эти большие бездонные глубины тайн и неземной красоты не могли оставить удалого рыцаря равнодушным.

— Но я любил тебя, — ответил Мальвеус, понимая всю глупость этих слов сейчас.

Шедире засмеялась:

— Ну, конечно! Ты был так в меня влюблен, что бросил меня в той полузамерзшей заставе, стоило только твоему брату напомнить тебе о кодексе Бастиона Духов и дурацком правиле — бросать использованные трофеи на поле боя.

— Потому что Эверхард — король этих земель и один из посланников Бастиона Духов на землях Лаударума, — Акмальди пожалел об этих словах оправдания только тогда, когда уже произнес их.

— Вот поэтому я и хотела лично увидеть твою гордую физиономию, уверенно произносящую эти слова, — победоносно произнесла волшебница.

— Что ж, — Акмальди уже мог опоздать с разрушением ледяной башни, но он понял, что Шедире не была врагом Лаударуму. Скорее она мстила лишь ему одному. — Только вот причем здесь были четыре тысячи его лучших рыцарей? Извини, если хочешь.

— Нет, Мальви, не хочу.

— Мы можем забыть глупые обиды прошлого и начать все заново, — предложил Белый Грифон.

— Нет, дорогой! — Шедире задумалась. — Ты можешь делать, что хочешь, но я уже получила все, что хотела.

— Значит, — Мальвеус похолодел от ужаса охватившей его догадки, — в Лаударуме действительно похоронен свергнутый король мира мертвых?

— Пополнять свое образование никогда не поздно, — изрекла Шедире. — Но теперь тело Драйга слегка уменьшилось в объеме.

— Неужели вы определили место захоронения так точно?

— Именно, дорогой Мальви, именно.

— Прости, но моя жизнь стоит того, чтобы король мертвецов Драйг спал в своей могиле еще тысячи лет, — твердо ответил магистр, направляя в сторону волшебницы свой меч.

Десяток карликов выступили перед своей хозяйкой, держа наготове метательные топоры и короткие мечи с расплюснутыми кончиками лезвий.

— Акми! — Робар, верный собрат по ордену, как нельзя кстати возник в дверном проеме, разрубив массивную дверь. Его метательные кинжалы точно попали в цель, поразив троих защитников магини точно в горло. — Лорд, мы должны поторопиться: Сайрусу может потребоваться наша помощь.

— Сайрус? — Магиня удивилась, что ее магическое чутье не подсказывало местонахождение некоего рыцаря Сайруса.

Магистр своим нутром почувствовал, как внимание Шедире на секунду отвлеклось от его персоны. Для магии время слишком малое, а вот для броска кинжала — вполне хватит.

Мелкий телохранитель магини смог выпрыгнуть как раз в тот миг, когда его хозяйке уже грозила угроза. Острие вошло точно в середину узкого белого лба; карлик, получив смертельное ранение, упал на блестящий пол мертвым.

Робар ударил плечом. Трое карликов тут же были отброшены от грозного воина, и потом в дело вступила магия. Шедире, верная своей природе женщины-чародейки, смогла скрыть от рыцарей истинный облик одного из ее воинов. Повинуясь инстинкту, рыцарь пригнулся, пропуская полупрозрачный клинок у себя над головой и, не дожидаясь, пока враг опомнится, Робар нанес рубящий удар снизу вверх, разрубая тело невидимого бойца от паха до плеча.

Шедире слишком поздно поняла свою ошибку — рыцари уже действовали сообща. А ее некогда ненавистный Мальвеус был не самым опасным противником. Робар раскрыл ее зачарованного воина и смог одним ударом расправиться с ним, а теперь его меч Солнца мог в одно касание перерезать ее горло. Только вот последнее в планы Шедире никак не входило. Робар вообще не фигурировал в ее предполагаемом разговоре с Акмальди. Конечно, магине жаль было терять башню, но жизнь была дороже. Хотя волшебница ламбирдов была не из тех, кто заранее признавал поражение.

Одно лишь заклинание из арсенала магов воздуха — и бравый сержант рыцарей отлетел на пять метров назад.

— Акми! — Робар слишком поздно понял, что дела пошли не так, как они того хотели.

Обстановка вокруг Мальвеуса и Шедире стремительно начала меняться. Белый туман вдруг, откуда ни возьмись, окутал весь зал. Где-то кричал Робар. Акмальди видел, что маневр верного друга привел к смерти какого-то зачарованного монстра, но это его уже не волновало — последний кусочек магической мозаики встал на место, и Мальвеус уже произносил нужное слово заклинания исхода.

Все вокруг задрожало, и раздался оглушительный треск — ледяная башня разрушалась. И у Акмальди еще оставался меч. Меч, который двигался. Двигался в сторону ускользающей Шедире. Слова «прости и прощай» уже слетали с его губ, когда перед острым сверкающим лезвием появилась еще одна пара глаз.

Ребенок!

Робар увидел, как между магиней и Акмальди откуда-то появился маленький мальчик.

Повинуясь сердцу, сержант перехватил свой верный меч и выбросил оружие, точно копье, в полоску лезвия меча магистра.

— Фанатик долга! — произнесла Шедире, заметив на лице своего бывшего любовника изумление.

Лицо, как две капли воды похожее на него самого, но только юного и молодого, смотрело на Белого Грифона. В широких изумрудных зрачках читалось удивление, а маленькие ручки сильнее сжали платье волшебницы.

— Это… это…

— Твой сын — Никсалорд Летаврус! — громко произнеся имя своего сына в лицо Акмальди, магиня ламбирдов не стала размениваться на приветствия. Все, что она хотела получить — она получила. Оставалось только спокойно уйти из этого мира в родные для нее края. А подлец, чуть не поднявший на своего сына меч, заслуживал хорошего урока. «Кулак ветра» подходил для этого лучше некуда. Магистр ордена, потеряв контроль над ситуацией, пропустил последний удар Шедире. Броня Бастиона духов выдержала удар, не дав трещин и вмятин, а вот сам Мальвеус не смог устоять на ногах: его отбросило назад, а потом все его тело сотряс сильнейший шоковый удар. Что-то очень сильное пронзило все тело магистра. Словно какая-то невидимая игла прошла через кожу, ткань, ребра и добралась до сердца.

Робар видел, как его командир получает самый серьезный отпор за всю эту кампанию. Магиня не стала его жалеть. Она уже с силой направила на Акмальди удар своей магии, впечатав тело рыцаря в энергетический барьер. «Но откуда этот барьер взялся?» Робар сам был в зоне телепортации и находился от Шедире на достаточном расстоянии, чтобы пережить магическую атаку, но его никак этот барьер не задел.